Часов в 6-7 утра народ в приюте Корсавагге начал потихоньку вставать, одеваться, готовить еду, собираться, И ЧТО ХАРАКТЕРНО все это они делали, совершенно не пытаясь как-либо соблюдать тишину. Судя по всему, там было несколько малознакомых, но активно болтающих друг с другом парочек. Все говорили по-шведски. Мне было неловко слезать со своей койки, и я надеялся, что они все уйдут и на какое-то время я останусь один в комнате, но в конце концов стало ясно, что одна из парочек никуда пока не собирается (вместо этого они разожгли огонь в печи), так что волей-неволей я слез. Они что-то пробормотали в ответ на мое «хей» и далее игнорировали меня. Мне не очень хотелось находиться там с ними, так что я оделся и вышел, чтобы позавтракать своими бутербродами на свежем воздухе. В итоге я ничем, кроме собственно койки, в этом приюте не воспользовался.

Я не писал здесь ничего уже несколько месяцев, почти совсем едва было закончив серию про переезд в Финляндию. А переехал в Финляндию в город Вааса я, собственно, уже восемь месяцев назад. С тех пор, как в начале мая начались теплые дни, я путешествовал в различные места практически каждые выходные. Увиденных мест и сделанных фотографий у меня стало столько, что уже стало как-то чересчур.

В основном я ездил по своему региону Остроботния и соседним, и больших поездки в этом году пока что было всего две. Первая — по северо-восточному побережью Ботнического залива, по городам Калайоки, Раахе, Оулу, Кеми, Торнио и Хапаранда, а второе — трехдневный поход по национальному парку Абиску (Abisko) в Северной Швеции. Так как с чего-то надо начинать, начну с Абиску, потому что это невероятно крутое место, и абсолютно непохожее на Остроботнию.

Я не бывал до этого в горах уже целый год, после большого 36-дневного путешествия по Северной Швеции и Норвегии в мае–июне 2017. Мне уже было невтерпеж куда-нибудь, и, к счастью, такая возможность выдалась на Иванов день — это государственный праздник в Финляндии (Юханнус, juhannus), и у меня было три свободных дня подряд, канун Юханнуса (22.6) и выходные после него. Место, которое я выбрал (отвергнув национальный парк им. Урхо Кекконена в Финляндии, Кебнекайсе и еще несколько вариантов) — национальный парк Абиску, относительно небольшая, но живописная, легкодоступная и часто посещаемая часть Скандинавских гор. Я впервые побывал в Абиску в прошлом году, но увидел тогда не очень много; 2017 год выдался холодным, и в начале июня там еще было очень много снега. В этот же раз я хотел отправиться в поход на несколько дней — редкое для меня событие.

Из–за встречи Трампа и Путина жители Хельсинки в понедельник познакомились с таким непривычным для себя явлением, как президентские кортежи и перекрытия дорог. Таблоид Илта–Саномат решил сравнить, у кого же кортеж длиннее. Оказалось, что все–таки у Трампа, аж вполовину больше.

Газета Хельсингин–Саномат тем временем опубликовала чье–то фото президента Финляндии, Саули Нийнистё. Проводив шумных гостей, президент пошел с коллегами выпить пивка в кафе на набережной Катайянокки, через дорогу от Президентского дворца.

К встрече Трампа и Путина были предприняты беспрецедентные меры безопасности — например, по пути следования кортежей были временно заварены канализационные люки, а полицейских для организации кордонов пришлось свозить даже из Лапландии. Сам президент Финляндии передвигается достаточно свободно, хотя живет в хорошо охраняемой резиденции Мянтюниеми, и при выходах в свет, подобных заснятому выше, находится под постоянным присмотром агентов спецслужб в штатском.

В Финляндии вышли мемуары бывшего главного бухгалтера государственного парламента Пертти Росила, проработавшего в этой должности тридцать лет. В них он рассказывает о вопросах, волнующих каждого — кто же из народных избранников тратил больше всего налоговых денежек. Пресса уже ознакомилась с книгой «Казначей с Аркадианмяки» (Arkadianmäen kirstunvartija; Аркадианмяки — холм, на котором стоит здание парламента) и пишет про самые интересные моменты.

Как с удовольствием сообщает таблоид Илта–Саномат, расходами, например, отличился Пааво Липпонен, председатель Социал–демократической партии в 1993–2005, премьер–министр в 1995–2003 и спикер парламента в 2003–2007. Помимо дополнительных расходов на охрану, перелеты и пользования рабочей машиной в личных целях, при нем в 2004 году для парламента решили купить бронированную машину для перевозки важных особ, в частности, иностранных гостей.

В итоге парламент закупил сей агрегат в 2005 году за 550 тыс. евро. Примерно таким же пользуется финский президент. Но если покупку такой машины для президента все же более–менее можно понять, у этого Мердесеса судьба вышла незавидная. Никто толком не знал, что с ним делать. Машина оказалась крайне неудобной для повседневного использования — тесная, с настолько тяжелыми бронированными дверями, что, если припарковаться на уклоне, не каждый взрослый мужик смог бы их открыть. Эксплуатация ее тоже стоила очень дорого — по городу жрала до 43 л/100 км, а пуленепробиваемые шины, стоящие 10 тыс. евро за комплект, необходимо было менять каждые 23 тыс. км. Ни сам Липпонен, ни кто–либо другой из парламента или партии так ею никогда и не пользовался. А для гостей держать такую — слишком расточительно.

В итоге через три года машину без лишнего шума сплавили в СУПО (местное ФСБ), те тоже не придумали, что с ней делать, и отдали в местное ГАИ. В 2014 году ГАИ как отдельное подразделение полиции было расформировано, и что сталось с машиной дальше, Росила не знает.

Из спикеров — и тоже из СДП — впоследствии отличился в 2014 году Ээро Пайулуома, пожелавший себе Ауди A8 вместо стандартных для спикеров парламента и министров A6 — у него, видите ли, ноги в A6 не влезают. Парламент выделил на это 90 тыс. евро. Но покататься Пайулуома на А8 не довелось — машину должны были закупить через шесть месяцев, а через четыре месяца его партия проиграла выборы.

Обычным депутатам, насколько мне известно, служебная машина не полагается. Служебные машины мэров крупных городов — Ауди A4, A6, A8, Вольво S80. У мэра Эспоо, кроме A8, есть еще модный электрический Ниссан Лиф. В средних и мелких городах служебная машина мэру обычно не полагается. В целом в Финляндии служебная машина — не слишком популярный бенефит, так как он облагается налогом.

Сто лет назад, 26 февраля 1918 года, на центральной площади города Вааса в провинции Остроботния, Западная Финляндия, генерал–лейтенант Маннергейм принимал парад вернувшегося в страну батальона егерей.

Короткая, но жестокая Гражданская война в Финляндии началась в Остроботнии. 15 января Сенат назначил Маннергейма главнокомандующим Белой гвардии, 18 января он прибыл в Ваасу. К этому времени уже сформировались «красная» часть страны — весь развитый юг с крупными промышленными городами — и «белая» — аграрный запад и север. Окруженная бесконечными остроботнийскими полями Вааса была крупнейшим из белых городов (если не сказать вообще почти единственным крупным).

Хельсинки же был фактически в руках красных. 26.1 Красная гвардия под командованием социалиста Алекси Аалтонена, бывшего журналиста, зажгла красный фонарь на башне Пааситорни в Хельсинки, как сигнал к началу штурма Сената. Попытка арестовать Сенат оказалось неудачной — часть его членов спаслась в Ваасу сразу же, часть прибыла туда потом кружным путем через Германию — но Хельсинки на какое–то время стал столицей красных. Аалтонен даже назвал свою штаб–квартиру в бывшем доме генерал–губернатора «Смолна» — в честь петроградского Смольного.

На несколько месяцев Вааса стала фактической столицей Финляндии; Сенат заседал в здании местной ратуши. 27 января считается официальной датой начала Гражданской войны — отдельные стычки были до этого, но первый официальный приказ применить оружие, исходивший от Маннергейма, был отдан 27.1; война началась с разоружения до сих остававшихся в Остроботнии русских гарнизонов, и первые ее выстрелы прогремели на хуторе Хулми прихода Лайхия, ныне пригород Ваасы. Сейчас на этом месте стоит памятник, зовущий войну «Освободительной» — «Вапауссота».

80 лет назад, 22.1.1938, на финско–советской границе на Карельском перешейке, под Раасули (совр. Орехово), советским пограничным отрядом был застрелен финский пограничник Юсси Хухтамяки. Хухтамяки совершал обход границы на лыжах и чуть заехал на советскую сторону границы, объезжая упавшую ель.

Хухтамяки похоронили с почестями в его родном городе Лапуа в регионе Южная Остроботния; на похороны пришло 2500 человек. В Раасули ему поставили небольшой памятник, но он не пережил Зимнюю войну.

Расследование показало, что Хухтамяки совершенно точно заехал на советскую сторону границы, а также, что советская сторона до этого уже дважды указывала финской на эту несчастную ель. Тем не менее, вопрос, стоило ли из–за этого открывать огонь на поражение, остается открытым. Во всяком случае, потомки Хухтамяки никого в произошедшем не винят.

Предположительно, в сентябре 1941 финны отомстили за Юсси — четыре пулеметчика под покровом ночи сумели организовать засаду на железнодорожной станции в Раасули, и наутро сумели уничтожить целый советский взвод. Но сейчас трудно судить, насколько эта история — правда, а насколько — пропаганда.

Этот инцидент сегодня вспоминала региональная газета Остроботнии «Похьялайнен».

Пост навеян обсуждениями в Сети про питерскую слякоть, и сравнениями на тему «а как в Финляндии» — тема нередко повторяющаяся, на самом деле. Я с довольно недавних пор переехал из Питера в Финляндию, в город Вааса на западном побережье. По нашим меркам он совсем маленький — 65 тыс. жителей — но для Финляндии это уже крупнее среднего, и вообще это местный областной центр — столица региона Остроботния. В числе прочего мне сразу стала очень интересна транспортная система города (дорожная сеть и общественный транспорт), которая, естественно, отличается от Питера, как небо и земля. Вдвойне интересно было то, как эта система работает зимой в разную погоду — зимой в Финляндии я раньше бывал не так часто, и впечатления были довольно отрывочные. Но я покажу заодно и про парковки, и про пешеходную/велоинфраструктуру, и про автобусы с поездами. По большому счету это достаточно типичный финский город, в транспортном плане уникального в нем очень мало.

Сразу оговорюсь, что с Россией я в этом посте ничего не сравниваю, и не утверждаю, что тут все идеально и/или безусловно лучше, чем в России. Тем более я далек от мысли сравнивать что–то с Питером или Москвой — все–таки разница в населении на два порядка. Хотя сравнивать с российскими городами населением 65 тыс. тоже бессмысленно — последние, конечно, обычно представляют собой душераздирающее зрелище.

Окончание прогулки по Лахти в ходе однодневной поездки в ноябре. Начало здесь.

1. Озеро Весиярви, от которого Лахти берет свое название (lahti означает «залив»). Если вам кажется, что «залив» — не очень изобретательное название для города, то могу также рассказать, что Весиярви (Vesijärvi) буквально означает «Водяное озеро».

Прошло два месяца с тех пор, как я последний раз катался в Финляндию. Мне в некотором роде надо было подкопить немножко денег, а поездки в Финляндию, даже короткие на выходные, обходятся не очень дешево, даже если вроде как-то и денег ни на что особо не тратишь. Но в конце концов я не выдержал и в начале ноября 2017 мы с подругой Марьей сгоняли на день в город Лахти.

Лахти и Коувола (ну и Хельсинки еще) — единственные города в Финляндии, куда есть смысл ездить на день из Питера, потому что это единственные города, через которые идет скоростной поезд «Аллегро». Если ехать на машине, то ночевка почти обязательна. 200 км нужно проехать только до финской границы, плюс время на пересечение границы, плюс по Финляндии дальше доехать куда надо — если еще и возвращаться в тот же день, то устанешь жутко, и времени на собственно Финляндию остается мало. Та же фигня с автобусами в Лаппеенранту или Иматру, разве что машину вести самому не надо.

А вот поезд «Аллегро», пущенный в 2010 году, доезжает из Петербурга до Хельсинки всего примерно за 3:30 (а пограничные формальности все проходят прямо на ходу, на них тоже время не тратится), а до Коуволы или Лахти — еще быстрее. Он отправляется четыре раза в день; первый «Аллегро» уходит из Питера в 6:40, а последний возвращается в Питер в 23:27. Так что на Финляндию остается предостаточно времени. Плохо только то, что «Аллегро» в несколько раз дороже любого другого варианта, если не покупать билеты сильно заранее (что у меня никогда не получалось).

Тем не менее, однодневная поездка в Коуволу на «Аллегро» стала в далеком феврале 2012 моей первой поездкой в Финляндию и за границу вообще, ну и в этот раз мы проделали то же самое с Лахти, который, кстати говоря, был ближайшим к Питеру финским городом, где я до этого момента еще не бывал.

Самый большой в мире город за Полярным кругом! Это, конечно, Мурманск, столица Мурманской области в России, расположенная на побережье Кольского залива — длинного узкого фьорда Баренцева моря Северного Ледовитого океана. Как и Петрозаводск, Мурманск — самый большой город региона с огромным отрывом. На данный момент его население составляет около 300 тыс.

Маленький городок у истока Кольского залива, под названием, собственно, Кола, существовал много веков (да и сейчас существует как пригород Мурманска), но к концу 19 века необходимость в крупном морском порту на Баренцевом море стала очевидна. Новый город, изначально названный Романов-на-Мурмане, официально был основан в 1916 году — как раз когда сюда дотянули железную дорогу, связывающую его с остальной страной. Это был последний город, основанный при Российской империи. После Февральской революции его переименовали в Мурманск. Северное побережье Кольского полуострова издавна называлось Мурманским берегом; «мурманы» — старое русское слово, означающее «норвежцы» (скорее всего, от норвежского nordmann, «северный человек»). Крошечный городок в советские годы быстро разросся, став в числе прочего базой многих исследовательских экспедиций в Арктике.

Мурманск оказался чрезвычайно важен для СССР в Великую Отечественную войну, будучи незамерзающим портом, который немцы никак не могли блокировать. Значительная часть ленд-лизовской помощи от Британии и США пришла именно через Мурманск, откуда ее далее переправляли на юг по железной дороге. Несмотря на ожесточенные сражения, нацистская Германия, наступавшая из Северной Норвегии и Финской Лапландии, так и не смогла ни захватить мурманский порт, ни перерезать железную дорогу. Сам же город был практически полностью уничтожен в войну, и после войны был отстроен с нуля — уже к 1952 году достигнув прежних размеров.