Скульптура «Три грации» (Kolme sulotarta) в старом канале города Раума, Западная Финляндия. Автор — Кертту Хорила, 1999.

Как вы понимаете, с больницей и со службой спасения, а тем более с ими обоими одновременно, обычно знакомятся незапланированно. В моем случае это произошло, когда моя подруга сломала ногу посреди леса в Финляндии, будучи здесь туристом.

Я живу в Финляндии почти два года, переехав этим летом из не очень большого города на западном побережье страны в Хельсинки. В выходные, праздники и отпуска я занимаюсь в основном путешествиями по Финляндии (а иногда и Швеции и Норвегии), обычно один, иногда с друзьями или родными. В этом сентябре ко мне в гости приехала моя старая подруга из Питера, Мария, и мы должны были отправиться в короткую, на несколько дней, поездку на северо–восток Финляндии.

Первый день, в прошлую субботу, прошел по плану; мы доехали из Хельсинки на машине до города Каяани за 560 км. Каяани (Kajaani) — один из самых маленьких региональных центров страны; его население 37 тыс., а всего региона, Кайнуу (Kainuu) — 73 тыс. Это край глухих даже по финским меркам лесов. Когда–то здесь жил и работал врачом Элиас Лённрот, и собирал фольклор в поездках по Беломорской Карелии, которая от Каяани не так уж далеко; из этого фольклора он и скомпоновал позже свою «Калевалу».

Мы осмотрели Каяани — очень уютное и очень какое–то аутентично–финское по духу место — и на второй день, в воскресенье, должны были двигаться дальше на север, до лыжного курорта у сопки Рукатунтури (конечно, не на лыжах кататься еще в такой сезон, а просто по сопкам там побродить), с несколькими остановками по пути, в том числе на дороге на Раате — месте важнейшего сражения Зимней войны — и в национальном парке Хийденпортти. Вот в Хийденпортти у нас несчастный случай и произошел.

Хийденпортти (Hiidenportti) означает «ворота лешего»; национальный парк назван в честь одноименного ущелья, не слишком глубокого, но длинного и живописного. Национальный парк находится в муниципалитете Соткамо, в 90 км к востоку от Каяани. Ехать надо через поселок Соткамо (известный другим лыжным курортом, Вуокатти), а потом еще долго по пустынным лесным дорогам, последний десяток километров по грунтовкам. Реально чувствуется, что забрался далеко в глушь. Впрочем, с десяток машин на входе в национальный парк был. По статистике, его посещают около 20 тыс. человек в год — думается, преимущественно местные. Еще здесь была сотовая связь, хотя и слабая, и это пришлось крайне кстати.

На днях мне довелось ехать из города Каяани, небольшого регионального центра на востоке Финляндии, в Хельсинки поездом. Обычный финский поезд InterCity с симпатичными двухэтажными бело-зелеными вагонами, а вот в конце был одинокий странный вагон в старой сине-серой раскраске. Так выглядело семейство «синих вагонов» — первых финских цельнометаллических пассажирских вагонов, составлявших основу вагонного парка страны с 1970-х до 2000-х годов. Сейчас такие вагоны уже редкость, в регулярном движении используются только в спальных поездах в Лапландию. Но это был не обычный «синий вагон» — узенькие окошки намекали, что это что-то специализированное. Почтовых вагонов в Финляндии сейчас нет… Вагонзак? Я погуглил по модели и номеру вагона — «Nom 11004» — и оказалось, что и впрямь оно, натуральный финский вагонзак.

Довольно удивительно, что в Финляндии вообще используются вагонзаки. Страна все-таки, хоть и приличных размеров, все же в большинстве направлений пересекается на машине часов за восемь (не считая обширной и малонаселенной Лапландии), а дорожная сеть на довольно хорошем уровне. Тем не менее в 1983–1984 годах на заводе Valmet было построено 4 вагонзака модели Nom. Из них два в конце концов списали в 2009 году, а два используются до сих пор. Обычно этот, 11004-й; второй, 11003-й — подменный. Они предназначены для перевозки заключенных между тюрьмами.

Вагоны имеют четкий маршрут. По вторникам и пятницам они отправляются из Хельсинки в двенадцатом часу дня в составе поезда номер IC 65 на Оулу; по понедельникам и четвергам — возвращаются обратно в составе поезда IC 70, прибывая в Хельсинки около 10 вечера. Весь путь занимает около 9 часов, но, конечно, далеко не все заключенные едут прямо от Хельсинки до Оулу.
Поезд IC 65/70 ходит по Савонской ж/д (Savon rata), соединяющей ряд городов Восточной Финляндии: Коувола, Миккели, Куопио, Иисалми, Каяани; он идет на Оулу, таким образом, более кружным путем, чем большинство остальных поездов, следующих по главному ходу через Тампере. По пути следования поездов IC 65/70 действительно есть немало тюрем: как минимум, в Вантаа, Миккели, Юука (туда возят со станции Куопио на достаточно большое расстояние), Сукева, Ваала и Оулу.

Финское село Кокемяки недалеко от города Пори имеет богатую историю. Когда–то в Средние века это был административный центр всей Западной Финляндии; здесь находилась Кокемякская усадьба и замки Кокемяки и Аборчин (не путать с замком Або), от которых, правда, не осталось и следа. Да и других материальных остатков средневековья здесь почти нет, даже церковь, несмотря на характерный облик из грубо обтесанных каменных блоков, на самом деле была построена лишь в 1786 году. Зато есть часовня Святого Генриха.

Про фигуру епископа Генриха не известно доподлинно почти ничего. Считается, что шведский король Эрик Святой и епископ Генрих Уппсальский (по происхождению англичанин) возглавили Первый Северный крестовый поход на Финляндию около 1150 года. Тогда Финляндия (поначалу лишь ее довольно небольшой кусок) и присоединилась к Швеции, и тогда и завершилась ее досторическая эпоха. Но на самом деле крестовый поход вполне может быть полностью вымышленным событием. Никаких материальных подтверждений его существования никогда не было найдено, а письменные источники написаны много позднее. И если по крайней мере Эрик Святой точно существовал, и даже его останки недавно были подробно исследованы, то уже про епископа Генриха дело более мутное. Он не значится в списках шведских епископов, и все, что про него известно — это пара произведений: житие Святого Генриха (вторая половина 13 в.) и народное стихотворение, самая старая версия которого датируется 17 веком.

В житие Святого Генриха описывается его прибытие в Финляндию и творимые им там чудеса. Предположительно, Генрих, друг короля Эрика, остался в Финляндии и после отбытия Эрика обратно, чтобы проповедовать среди финнов и обращать их в христианство. (Стоит отметить, что, по современным представляем, христианская вера начала распространяться в Финляндии еще с 10 века, и к 12 веку страна уже была преимущественно христианской без всяких епископов.) Более всего известна легенда о гибели Генриха, описанная в народном стихотворении. Согласно ей, в 1156 году Генрих как–то раз остановился на ночлег в доме богатого финского крестьянина Лалли из Кёюлиё, пока того не было дома; на следующий день, когда Генрих уехал, а Лалли вернулся, жена Лалли оклеветала епископа, заявив, что тот не заплатил за ночлег и еду, и грубо насмехался над ней. Разъяренный Лалли погнался за епископом на лыжах и зарубил его топором на льду озера Кёюлиёнъярви, но быстро понял, какое злодеяние совершил, и сам погиб мучительной смертью.

Теперь в Финляндии уважают как самого епископа — крестителя страны, — так и Лалли — этакого простодушного народного героя, защитника традиций от чужаков. На гербе современного муниципалитета Сякюля, где находится село Кеюлиё, нарисованы и епископская митра, и топор, а в самом Кёюлиё стоит памятник Лалли.

Ну и в последней части серии про Луле-Лапландию пора наконец-то посмотреть на красоты северной природы, ради которых, собственно, я туда и ездил. Но как у меня обычно и бывает, я по пути еще очень много увлекательного увидел, поэтому сначала пришлось написать пять других постов — про места, которые не такие крутые, но и промолчать про них нельзя!

Территория Лапония (Laponia), как я уже упоминал, — объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, объединение ряда шведских национальных парков и природных заказников, более или менее в районе долины реки Луле, и включающее в себя солидный кусок Скандинавских гор. Лапонию не следует путать с Лапландией (всем севером Финляндии, Швеции, Норвегии и Кольского полуострова) и Лаппландом (административной провинцией Северной Швеции). Не все примечательные места Северной Швеции, и даже не все ее национальные парки относятся к Лапонии; Абиску, например, не относится. Но если считать Лапонию единой территорией, она, конечно, будет больше любого отдельно взятого национального парка, имея размеры порядка 200×100 км.

Большая часть Лапонии и действительно является совершенно дикой местностью, где и официальных троп-то днем с огнем не сыщешь. Наиболее доступные части Лапонии — национальные парки Муддус и Стура-Шёфаллет; в них обоих есть дороги, размеченные тропы и места для привалов и ночевок. Стура-Шёфаллет находится более или менее в центре Лапонии, и в нем размещается также визит-центр для всей территории. Эти два национальных парка также по сути единственные, подходящие для однодневных походов. Так что в них я и отправился.

Начал я с Муддуса, но не с собственно Муддуса, а с его крошечного кусочка на северо-западе, с сопкой Оарьемус-Стубба. Этот кусочек никак не соединен с основной частью Муддуса — между ними болота без каких-либо троп. Но это симпатичная и легкодоступная сопка, которая мне к тому же была по пути (из Елливаре в Стура-Шёфаллет), так что я и заехал.

Обзорную карту Лапонии и прочую информацию можно посмотреть на сайте laponia.nu. По-шведски там, правда, информации побольше, чем по-английски.

Город Сало, Юго–Западная Финляндия.

С чем до сих пор ассоциируется Финляндия у всех, кроме, может быть, самого молодого поколения? Конечно, с телефонами Nokia. У вас была Нокия? У меня была Нокия X3 (в смысле не хэ–зэ, а икс–три) где–то этак в районе 2010 года. В качестве плеера офигенно был удобный телефон. Ну и слайдер, раздвигался прикольно. Дальше уже пошли смартфоны, но сами понимаете, это было уже не то.

Не будем пересказывать всю историю Nokia, начиная с 1865 года; она вполне сносно рассказана в Википедии. Не будем также и в очередной раз пытаться разводить доморощенную аналитику, почему Nokia ушла с рынка телефонов, что именно пошло не так, и можно ли было что–либо исправить. Лучше посмотрим, что же от Nokia осталось сейчас, в 2019 году.

Во–первых, вы, наверное и так знаете, но вообще–то Nokia не разорилась или еще что, а вполне себе живет и здравствует. В 2013 году она продала большую часть бизнеса — производство и разработку сотовых телефонов — Microsoft, вместе с пришедшим из Microsoft гендиректором Стивеном Элопом; у Microsoft это подразделение просуществовало всего несколько лет и окончательно было закрыто в 2017 году. Но Nokia сконцентрировалась с тех пор на производстве сетевого оборудования, и неплохо себя чувствует в этом сегменте, хотя он и не на слуху. Последний год был для нее не слишком удачным финансово, зато Nokia активно разрабатывает 5G–связь, а в 2016 году приобрела за 15.6 млрд. долларов корпорацию Alcatel–Lucent. Теперь в Nokia и ее подразделениях по всему миру трудоустроено более 100 тыс. человек, в том числе в Финляндии — 6 тыс. В собственности Nokia оказателись теперь знаменитые лаборатории Bell Labs, где было разработано немало ключевых изобретений второй половины 20 века.

Муниципалитет Елливаре (Gällivare) — второй самый северный муниципалитет внутренней части Северной Швеции. Со свой обширной площадью в 16,800 кв. км он включает в себя крупный кусок Скандинавских гор, но население его довольно невелико, 17,600 человек. Из них 10,300 живут в собственно городе Елливаре, и еще 4200 в примыкающих к нему поселках Мальмбергет и Коскуллскулле.

Эти далекие земли когда-то были населены лишь саамами, да и до сих пор делится на три «деревни» горных саамов и одну — лесных. И возвышалась здесь в предгорьях Скандинавских гор одинокая и невысокая гора, которую саамы звали Йиелловарре (Jiellovárre, Треснувшая сопка). В 1690-х годах некий Пер Андерссон, что из Престхольма в Ронео, местечке внизу у Ботнического залива, впервые открыл на Йиелловарре железную руду. Пробная добыча началась лишь в 1735 году, под руководством капитана Карла Юхана Тингвалля. С этого и началась история Елливаре. Гору сначала звали по-шведски Иллуваре (Illuvare), потом Елливаре, а потом попросту Мальмбергет (Malmberget) — Рудная гора; но название Елливаре закрепилось за этой территорией. Это был не первый рудник в Лапландии; еще в 1664 году начали добывать медь еще севернее, в Сваппавааре, в достаточно приличных масштабах (до 1700-х; сейчас в Сваппавааре тоже добывают железную руду), кроме того, глубоко в горах Пите-Лапландии существовал серебряный рудник Насафьеллет.

Поначалу судьба железного рудника на Рудной горе складывалась нелегко, и его хозяева менялись много раз. Месторождение было огромным и высочайшего качества — вся проблема была, конечно же, в том, что оно находилось в абсолютной глуши за Полярным кругом, а возить железную руду, да или даже готовое железо, тяжело. Поэтому до конца 19 века рудник сохранял довольно скромные размеры. Руду возили местные саамы на оленьих упряжках к печам, находившимся ближе к цивилизации, недалеко от Ботнического залива; это, конечно, было крайне неэффективно.

В Финляндии закончился сезон отпусков, начался учебный год (да, уже), и в столичном регионе с 12.8. действуют зимние расписания общественного транспорта — на пару месяцев летом некоторые маршруты отменяются, а на других уменьшается частота движения, а с середины августа снова все обычно. В этом сезоне также существенно поменялась схема маршрутов в некоторых районах, а из интересного — введено в строй сразу 30 новых электробусов.

С электробусами в Финляндии начали экспериментировать несколько лет назад. HSL, межмуниципальное управление общественного транспорта столичного региона, в 2015 году закупило 12 электробусов у финской компании Linkker. Их машины, производимые под Лахти, также используются в Берлине, Копенгангене, шведском Лулео, а также в Москве; правда, все это опытная эксплуатация, и компания все же небольшая и испытывает существенные трудности на рынке. Опыт Хельсинки с электробусами был не то чтобы особенно удачным, было много детских болезней. Климат и финская зима, вопреки ожиданиям, проблем не вызывали даже в морозы, а вот, к примеру, с надежностью зарядных станций мороки было много.

Тем не менее, работу электробусов удалось наладить, и к этому августу HSL решила закупить еще 30 электробусов. На этот раз не экспериментально, а по обычному тендеру, который выиграла компания Pohjolan Liikenne (Похьёлан–Лиикенне) с предложением, к сожалению, не отечественных машин, а китайских Ютонгов. (HSL только координирует перевозки; фактически операторами электричек являются Финские железные дороги (VR), метро и трамваев — муниципальная компания HKL, а автобусов — целый ряд частных компаний, из которых Pohjolan Liikenne одна из крупнейших.) Новые электробусы отправили на маршруты в районе Леппяваара ближнего пригорода Эспоо, и в дальнем пригороде Керава. Я, живя неподалеку от Леппяваары, уже вижу их довольно регулярно. Новые автобусы, которые могут проехать 300 км от одной зарядки и заряжаются полностью ночью в автобусном парке, а днем по необходимости, пока что работают нормально.

В Северной Швеции есть ряд крупных рек, о которых вы, скорее всего, ничего не слышали. А самая большая река Северной Швеции, о которой вы ничего не слышали (если не читали предыдущие посты) — это река Луле, Lule älv (Луле-эльв) по-шведски. Она течет из глубины Скандинавских гор у норвежской границы, изначально как два рукава, Большая и Малая Луле (Stora Luleälven, Lilla Luleälven), которые сливаются, уже сойдя с гор, у села Вуоллерим. Большая часть рукавов и вся собственно Луле ниже их слияния текут через лесную Шведскую Лапландию — страну лесозаготовок, комаров и оленей. Ну, точнее, северные олени в Швеции на лето уходят в горы, как раз-таки от комаров; леса — их зимнее жилище.

Река Луле активно используется для гидроэнергетики с 20 века, так как крупная река в безлюдной местности, текущая с гор — как раз именно то, что нужно для гидроэнергетики. Первая ГЭС была построена здесь в Порьюсе уже в 1915 году. Еще две появились лишь в 1950-х, а остальные в 1960-70-х. Всего на водной системе Луле сейчас существует целых пятнадцать ГЭС. Их суммарная мощность — 4200 МВт. Это, например, больше, чем суммарная мощность вообще всех ГЭС всей Финляндии; Финляндия, хоть она, разумеется, и лучшая страна на свете, не особо-то богата условиями для гидроэнергетики, хотя и те реки, что есть, там используются весьма эффективно.

Вдоль долины Луле легко проехать на машине и при желании объехать все эти ГЭС, вдоль трассы 97 (Лулео-Йоккмокк), дальше вдоль участка трассы E45 до Порьюса, и оттуда в сердце Скандинавских гор к Виетасу и Ритсему по дороге без номера. Собственно говоря, ГЭС и есть причина, по которой все эти дороги и были изначально построены — не для оленеводства же их прокладывать. Это довольно кстати, так как, даже если ГЭС вам неинтересны, по этим дорогам теперь можно также доехать и к некоторым из крупнейших шведских национальных парков, включая Муддус и Стура-Шёфаллет.

Долина Луле — хороший пример того, насколько деструктивно гидроэнергетика может влиять на местную окружающую среду. Конечно же, в реке Луле теперь нет лосося, которым она славилась, а образовавшиеся водохранилища затопили значительные территории, что сильно повлияло на оленеводство и традиционный образ жизни саамского народа в этих краях. Но, с другой стороны, зато мы имеем «чистое» электричество без выбросов парниковых газов, а это в общей схеме вещей все-таки важнее. Швеция, собственно, почти все свое электричество производит без выбросов парниковых газов — примерно 50/50 с АЭС и ГЭС, и, собственно, вот это и есть те самые ГЭС. Где-то же они должны были быть.