Последний город, который я посетил в ходе своих сентябрьских выходных в Кюменлааксо — Котка. Котка, с населением 55 тыс., — второй по размерам город региона Кюменлааксо, после Коуволы. Это очень живой приморский городок, не такой старый, как Хамина, но с историей тоже вполне ничего себе.

Котка располагается в дельте реки Кюми (Кюмийоки, Kymijoki), той самой, в честь которой регион Кюменлааксо, собственно, и назван. Кюми делится на две протоки близ современного национального парка Валкмуса; западная впадает в Финский залив у не особенно примечательного старого городка Пюхтяя (Pyhtää), а восточная делится еще на несколько, образуя несколько островов, и вот на этих-то островах и расположена современная Котка.

История Котки, в общем-то, не простирается раньше конца 18 века; до тех пор местными центрами цивилизации были Пюхтяя и Хамина (она же Вехкалахти, она же Фридрихсгам). Территорию дельты Кюми так и звали, Кюми, — муниципалитет Кюми объединился с Коткой лишь в 1977 году. Все заверте… когда в 1788 году шведский король Густав III затеял очередную войну с Россией, по официальной версии — чтобы вернуть ранее захваченные Россией территории (Старую Финляндию — Выборг, Кексгольм, Хамина, Лаппеенранта, Савонлинна). Предполагалось, что Россию, занятую в тот момент войной с Турцией, застигнут врасплох. На самом деле это был классический случай так называемой «маленькой победоносной войны», задуманной, чтоб решить чисто внутренние проблемы (см.: Русско-японская война, или Крымнаш). Как обычно и бывает, план не оправдал себя. Да в общем-то этот план с самого начала был довольно идиотским — шведы всерьез рассчитывали захватить Питер и сместить Екатерину II! Немудрено, что придурочного Густава спустя несколько лет на собственном балу убили. Ну, так или иначе, две битвы этой войны произошли в проливе Роченсальм (Руотсинсалми, Ruotsinsalmi, фин. Шведский пролив; также Свенсксунд, Svensksund), между большой землей и архипелагом близ дельты Кюми. Первая Роченсальмская битва закончилась решительной победой России, а вот во второй выиграли шведы, да так, что России, уже к тому моменту в общем-то побеждавшей и прикидывавшей, что ей теперь перепадет, пришлось заключать мир. Эта Вторая Роченсальмская битва по сей день остается самым крупным в истории морским сражением на Балтийском море, а также самой крупной в истории морской победой Швеции.

Город Хамина (Hamina), расположенный примерно в 35 км от российской границы, имеет население всего 21 тыс. (10 тыс., если исключить пригороды и деревни), и тем не менее, среди небольших финских городов он здорово выделяется, хотя бы благодаря своему необычному плану. Хамина — город-крепость, с восьмиугольной крепостной планировкой, и окружающими город бастионами и крепостными валами, сохранившимися по сей день.

Место, которое впоследствии стало называться Хамина, исторически было известно как Вехкалахти (Vehkalahti, фин. Залив белокрыльника, цветок такой), и муниципалитет Вехкалахти с цветком белокрыльника на гербе существовал по соседству с Хаминой до самого их слияния в 2003 году. Деревни в районе Вехкалахти существовали со Средних веков, и в 1653 году церковной деревне Вехкалахти были даны городские привилегии. Город назвали исключительно неизобретательно — Вехкалахден-Уусикаупунки (Vehkalahden Uusikaupunki, фин. Новый город Вехкалахти; не путать с просто Уусикаупунки — городом к северу от Турку). 1653 год и считается годом основания Хамины, что делает ее самым старым городом в Кюменлааксо.

Вехкалахден-Уусикаупунки был довольно незначительным городком до окончания Северной Войны 1700–1721 годов. В 1712 году город был сожжен дотла, зато после войны он стал пограничным городом, и был перестроен в крепость. По этому случаю его и переименовали в Фридрихсгам (Fredrikshamn, швед. Гавань Фредерика), в честь шведского короля Фредерика I, преемника воинственного Карла XII. Фридрихсгам остается официальным шведоязычным названием города, но по-фински город стали звать попросту «Хамина» — «Гавань».

Фридрихсгам был спроектирован заново герцогом Акселем Лёвеном (Axel Löwen), известным шведским полководцем и инженером фортификаций. Город превратился в крепость звездообразной формы, с восьмиугольным городским центром среди острых бастионов — нечасто бывает, чтобы внутрь такой крепости поместили целый город. Помимо своего военного значения, Фридрихсгам стал важным морским портом для пограничной торговли с Россией — роль, которую раньше играл Выборг. (Граница в Юго-Восточной Финляндии по мирному договору 1721 года приблизительно соответствовала современной, установившейся после Второй Мировой — Виролахти и Лаппеенранта оставались в шведской Финляндии, а Выборг и Кексгольм — в России.)

История финских укрепленных линий для обороны от России начинается с провозглашения Финляндией независимости в 1917 году. Большевики тогда, более или менее, махнули на Финляндию рукой — надо думать, потому, что у них и без того хватало проблем, чтобы еще пытаться удержать осколок Российской Империи, в котором, собственно, ничего особо российского-то и не было. Несмотря на щедрый жест, отношения между молодыми Советской Россией и Финляндией оставались напряженными. В Финляндии, как и в России, разразилась крайне кровавая гражданская война; но в отличие от России, красных здесь жестоко подавили, несмотря на поддержку Советов. В свою очередь, Финляндия затем затеяла военную интервенцию в различные части Русской Карелии, надеясь присоединить к себе земли карельского народа (очень тесно связанного с финским). Эти экспедиции, которые в Финляндии с тех пор зовут «Братские войны», не были особо масштабными, а сами бестолковые карелы упорно не хотели проявлять энтузиазм и присоединяться к братушкам, и вскоре все кончилось, но, понятное дело, дружеским отношениями между Советской Россией и Финляндией это ничуть не способствовало.

Тогда и родилась идея линии Маннергейма. Конечно, называть ее так начали еще не скоро, но инициатором ее строительства и впрямь был фельдмаршал Маннергейм, знаменитый финский главнокомандующий в межвоенный период и Вторую Мировую. Линия должна была стать сплошной цепью укреплений, включающей бетонные бункеры, колючую проволоку, противотанковые надолбы, и естественные преграды, такие, как озера и непроходимые болота. Она протянулась поперек всего Карельского перешейка, от Хумайоки (Ермилово) на берегу Финского залива до Тайпале (Соловьево) на берегу, соответственно, Ладожского озера.

Сейчас все знают, что линия Маннергейма в Зимней войне 1939–1940 годов сыграла огромное значение. Советское наступление остановилось на ней на несколько месяцев, с огромными потерями. Это было особенно примечательно потому, что сама-то линия никаким шедевром фортификации абсолютно не являлась. Она строилась на протяжении целых двадцати лет, очень медленно, с экономией на всем и низким качеством. Мало кто верил, что эта линия и впрямь когда-нибудь пригодится. Лишь в 1938 году, когда война уже замаячила на горизонте, работы над линией усилились. В конце концов линию Маннергейма прорвали, но, надо полагать, с учетом одного лишь численного превосходства СССР рано или поздно это было бы неизбежно, будь она и самой неприступной на свете. Маннергейм впоследствии утверждал, что своим успехом линия была больше обязана боевому духу и доблести финских солдат, чем чему-либо еще.

Крайний юго-восточный регион Финляндии называется Кюменлааксо (Kymenlaakso), что по-фински значит «Долина Кюми». Это не самый большой регион страны, да и не самый важный; он даже не соответствует какой-либо исторической провинции — его территория была распределена между Уусимаа, Карелией и Тавастией. Современное население региона — 180 тыс., что тоже не слишком-то много.

И тем не менее, у Кюменлааксо, как я считаю, есть свой особенный и весьма обаятельный характер. За последний год я побывал довольно много где в Финляндии; до сих пор я не видел городов и других мест, которые мне бы совсем уж не понравились, но не могу отрицать, что здесь хватает скучноватых местечек (например, Миккели или Йоэнсуу). А вот в Кюменлааксо хочется возвращаться и возвращаться. И что самое лучшее — этот регион расположен у самой российской границы, так что сюда можно съездить и успеть довольно много увидеть за одни выходные.

Кюменлааксо состоит из трех городов (Котка, Хамина и Коувола) и нескольких сельских муниципалитетов. География — типичная для Южной Финляндии: изрезанный скалистый берег с многочисленными шхерными архипелагами, а дальше от берега — светлые сосновые леса. Кюменлааксо лежит совсем близко к Озерному краю Финляндии, но все же находится за его пределами, и в регионе нет крупных озер и лишь одна крупная река — собственно, Кюми, или Кюмийоки (Kymijoki). Кюми — одна из всего нескольких рек, текущих насквозь через гряду Салпаусселькя (Salpausselkä, фин. Гряда-засов), низкую, но сплошную гряду, отмечающую южную границу распространения ледника в ледниковом периоде; иными словами, эта гряда — конечная морена. Озеро Пяйянне (Päijänne), вторая крупнейшая озерная система Финляндии после Саймы, стекает через Кюми в Финский залив; однако само Пяйянне находится за пределами Кюменлааксо.

Кюменлааксо естественным образом делится на два субрегиона: Котка-Хамина — та часть, что тянется вдоль Финского залива, и Коувола — удаленная от берега. Субрегион Котка-Хамина, в частности, последнее время активно продвигает себя как «Побережье Доброго Ветра», под брэндом «Взморье 135°»; см. их русскоязычный туристический сайт. И хотя «Побережье Доброго Ветра» — не особо изобретательный слоган, он и правда очень идет этим местам, как я выяснил в ходе своей небольшой одиночной поездки в сентябре 2015, о которой я сейчас и поведаю.

Хорошо стоять на краю света. Хотя никакого особенного края в этом месте и не было, но вы понимаете, о чем я. Так или иначе, 70-я параллель северной широты звучит как достаточно впечатляющее достижение. Теперь можно и обратно ехать.

1. Уезжаю обратно с острова Шервёйя по тому же однополосному мосту.

Итак, я дошел до Трериксрёсета, пограничного камня Финляндии, Швеции и Норвегии, а теперь мне нужно было вернуться к цивилизации, и чем быстрее, тем лучше. Booking.com говорил, что ресепшн кемпинга Биртаварре закрывался в 20:00, а на часах было 15:00, а изначальная дорога от парковки у Дороги Северных Сияний до Трериксрёсета заняла три с половиной часа. Как бы я не устал, времени терять не стоило.

Кстати говоря, я теперь могу с гордостью утверждать, что побывал в месте, куда по крайней мере российские путешественники добираются очень редко. Про Норвегию, например, или даже про Исландию можно найти тонны фотоотчетов в Интернете, а про Трериксрёсет всего два нашел. Можете глянуть, как выглядят эти места соотвественно в разгар лета и в начале июня, когда по сути еше весна не закончилась.

А вы знаете, почему Шенгенское соглашение подписано именно в Шенгене? Да, собственно говоря, а вы знаете, что вообще такое Шенген (Schengen)? Оказывается, это приграничная деревенька в Люксембурге, и знаменитое соглашение было, во славу символизма, подписано в точке, где сходятся границы Люксембурга, Германии и Франции (на лодке, т. к. там граница тоже проходит по реке). И Шенген, вероятно, является с тех пор самым известным пограничным стыком.

Трериксрёсет (Treriksröset, швед. Камень трех государств), где сходятся границы Финляндии, Швеции и Норвегии, вероятно, менее известен, но все же достаточно популярен и доступен по меркам пограничных стыков. От стоянки в деревне Килписъярви туда ведет тропа длиной 11.5 км (некоторые знаки говорят, 11 км, некоторые, — 12 км). Тропа следует через заповедник Малла (Malla), мимо отрогов Скандинавских гор, по суровому голому северному ландшафту с невероятными пейзажами кругом. Ну и, проехав 250 км по Дороге Северных Сияний от Экясломполо до Килписъярви, я был готов отправиться по этой тропе.

Если вам интересно, другой пограничный стык Финляндии, где она встречается с Норвегией и Россией, находится в месте под названием Муоткаваара (Muotkavaara). Места там плоские и болотистые, на Трериксрёсет абсолютно не похоже. Добраться до Муоткаваары сложнее (и заходить там в российский сектор строго говоря запрещено), но возможно, удобнее всего — с норвежской стороны, через национальный парк Эвре-Пасвик (Øvre Pasvik). Больше никаких пограничных стыков ни в одной скандинавской стране нет. Я бы и на Муоткаваару съездил с удовольствием, но там меня останавливает тот факт, что в Эвре-Пасвике живет самая большая в Норвегии популяция медведей.

Если посмотреть на карту Финляндии, можно заметить, что у этой замечательной страны довольно обыкновенная форма, лишенная (если смотреть издали) каких-либо особенностей, кроме одной: «Рука Финляндии», «отросток» территории на крайнем северо-западе, длиной более 100 км, вклинившийся между Швецией и Норвегией. В Финляндии для этой территории часто используется название Кясиварси (Käsivarsi, фин. буквально «рука»); а еще ее зовут Энонтекиё (Enontekiö) — это название муниципалитета, в который данная часть страны входит целиком.

Почему же она называется именно «рукой», а не какой-нибудь другой частью тела? Ну, дело в том, что руки-то изначально было две. Правая рука называлась Петсамо (Petsamo). С двумя руками форма Финляндии очень отдаленно напоминала женщину, что уместно вписывалась в образ Девы Финляндии, традиционной персонификации страны. Петсамо вообще-то была исконно русской территорией, под названием Печенга, и СССР после войны в 1944 году ее обратно и реквизировал. С тех пор Финляндия стала немножко инвалидом.

«Рука Финляндии» — весьма необычная область. Это единственное место в стране, где можно увидеть настоящие горы, огромные, с рваными очертаниями, совсем не такие, как пологие фьельды в Паллас-Юллястунтури. Это Скандинавские горы — огромная горная цепь, которой обязаны своими потрясающими пейзажами Северная Швеция и практически вся Норвегия. Климат в Кясиварси тоже более суровый, чем даже во всей остальной Лапландии — настолько суровый, что здесь даже нет лесов, только отдельные рощи из мелких березок. Делать в Кясиварси, помимо походов, особенно нечего, но для походов она подходит идеально.

На четвертый день моего пребывания в Лапландии я планировал очень длинную поездку, а после нее — очень длинную прогулку. Поэтому на третий день моего пребывания в Лапландии я решил особо не напрягаться. Посидев с картой и с телефонным Интернетом, я выбрал два места, которые не требовали долгой дороги пешком: маленький камень-сейд в районе водяной мельницы Экясмюллю, и огромный камень-сейд у озера Экяссайво. Как можно догадаться по названиям, оба этих места находятся у реки Экяс (Экясйоки), вверх по течению от Экясломполо.

Камни-сейды — это древние саамские священные места. На них приносили в жертву животных и ценные предметы. У саамов была своя собственная вера, с шаманами, и более всего они почитали мертвецов и медведей. «Не тебя ли гонят псы мои, шаман, в сторону зимы?..», да-да. Саамов обращали в христианство, довольно бесцеремонно, но без ужасов, большей частью в течение 17 века. Я в общем-то особо саамской верой не интересовался, и выбрал эти камни для прогулки по большому счету из-за их расположения.

Как Экяссайво, так и Экясмюллю расположены к северу от Экясломполо, примерно в 15 и 20 километрах соответственно. Так что туда надо было ехать на машине. Я решил начать с Экясмюллю.

На свой второй день во «фьельдовой» Лапландии я решил посмотреть что-то поинтереснее, чем сам поселок и самые простые тропинки. Я хотел забраться на одну из сопок-фьельдов, и все утро думал над тем, какой же из них мне, собственно, выбрать. Помимо этого, я снова занимался фотографиями и письмами, и вышел из дома уже в два часа дня, так ничего особо и не решив. Я поехал на машине в туристический центр «Келлокас», собираясь приобрести там карту и оттуда же и отправиться в поход. От моего домика до «Келлокаса» вообще-то было всего два километра, но я все равно решил поехать на машине, чтобы сэкономить силы.

Я был очень удивлен тем, как много на парковке «Келлокаса» было машин. Намного больше, чем, например, у гипермаркета в «Йоунин Кауппас». Похоже, не я один хотел пойти в горы. Тем не менее, по дороге мне в этот раз встретилось всего несколько человек.

Вряд ли я смогу точно объяснить, зачем именно нужен туристический центр «Келлокас», потому что я толком и сам не понял. По крайней мере там есть магазин с картами и сувенирами, кафе, библиотека, и еще много чего. В магазине я быстро нашел подходящую мне топографическую карту, такую же, как та, которую я видел на информационном щите у горнолыжного центра, только в карманном формате. €6 за листик бумаги, конечно, как-то дороговато было. Но карта мне в дальнейшем очень помогла, да и, полагаю, надо же как-то национальному парку деньги зарабатывать. Они же не могут тупо продавать входные билеты — это было бы нарушением древнего права на свободный доступ к природе.

В остальном в магазине вроде бы не было ничего сильно примечательного. Карт было очень много, в том числе и весьма удаленных мест, таких как Килписъярви или Утсйоки. Сувениры тоже были довольно обыденные. Были морошковое варенье и соус. Меня, конечно, больше интересовал морошковый ликер — все туристы в Лапландии его пробуют — но, как и любой крепкий алкоголь, он продается только в специализированных магазинах «Алко».

Поизучав карту, я выбрал наконец тропу под названием Тяхтиполку (Tähtipolku, фин. Звездная тропа), которая поднималась на фьельд Кесянки (ударение на е, если что) через ущелье Пирункуру. Засим я вышел из Келлокаса и отправился в путь.