Двойные города, сросшиеся друг с другом, но находящиеся по разную сторону государственной границы в разных странах — в мире не то чтобы очень большая редкость. В Финляндии можно было бы, к примеру, назвать такими двойными городами Иматру и российский Светогорск (бывш. Энсо), но с натяжкой — внешняя шенгенская граница, визовый режим, пешком вовсе почему-то не пропускали (хотя на велосипеде можно), да и идти пешком было бы далековато; ну а сейчас, с закрытием финской границы для большинства россиян, и говорить нечего. На норвежских границах с норвежской стороны почти нигде особо ничего нет. А вот шведская граница проходит на всем протяжении по рекам: от Ботнического залива с юга на север по Торне или Торнионйоки (фин. Tornionjoki, швед. Torne älv или Torneälven), затем ее притоку Муонионйоки, и затем Кёнкямяэно, вытекающей из озера Килписъярви уже у норвежской границы. Через пограничные реки переброшено шесть мостов, и, стало быть, существует шесть погранпереходов в Швецию: в Торнио, Юлиторнио, Пелло, Колари, Муонио и Каресуандо. Из них в Пелло, Колари и Муонио на шведской стороне особенно ничего нет; в Юлиторнио и Каресуандо со шведской стороны тоже есть более-менее заметное поселение, но все-таки это достаточно незначительные места.
Ну, то есть, двойной пограничный город у нас остается один: находящиеся у устья Торне, примерно в самой северной точке Ботнического залива и всей Балтики, Торнио (Tornio, швед. Torneå) с финской стороны, население 21 тыс., и Хапаранда (Haparanda, фин. Haaparanta) со шведской, население 9.4 тыс.
Торнио — старейший город финской Лапландии — основан в 1621 указом Густава-Адольфа II. На тот момент это был самый северный город во всем мире, и долгое время он оставался самым северным городом, по крайней мере, Финляндии; современный региональный центр Лапландии Рованиеми, находящийся существенно севернее, вдали от моря, получил статус города лишь в 1960. Однако никакой особенной границы здесь изначально не было; в шведские времена Торнио относился к области, именующейся Вестроботния (Вестерботтен, Västerbotten) или, по-фински, Лянсипохья (Länsipohja). Лапландией эти места не называли; Лапландией тогда назывались земли вдали от моря, где жили лопари (саамы), и которые имели особый правовой статус, отличный от остальной Швеции. И жизнь там существенно отличалась от Вестроботнии: тут на берегу какая-никакая цивилизация и торговля, а в Лапландии — одни олени. Границей между Вестроботнией и Остроботнией — областью Финляндии на восточном побережье Ботнии — считалась река Каакамайоки (Kaakamajoki), небольшая река, впадающая в Ботнический залив в несколько километрах западнее города Кеми и текущая почти параллельно могучей Кемийоки, главной реке финской Лапландии.
Реку Каакамайоки и следует считать границей собственно Швеции и Финляндии в шведскую эпоху истории Финляндии. В той мере, в которой понятие "граница Швеции и Финляндии" вообще имело смысл; в большинстве отношений Финляндия представляла просто набор регионов на востоке Швеции, где простой народ говорил на каком-то странном языке и в целом все было глухо и провинциально, но все же там действовали все те же законы, что в Швеции, и финны имели точно такой же правовой статус, как и шведы (в отличие, к примеру, от Эстонии, где эстонцы и в шведскую эпоху оставались крепостными, а практически вся местная власть была сосредоточена в руках остзейских немцев). Но граница Уппсальской и Туркусской епархий тоже проходила по Каакамайоки — именно от споров, кому платить десятину, об этой границе изначально в 14 веке и договорились. И если посмотреть на статью википедии об истории границ Финляндии, можно заметить, что в 1595-1809 граница со Швецией начинается немного не там, где сейчас. (Еще можно заметить, что вся Лапландия, в том числе финская, относилась к Швеции, а не Финляндии — это тоже следствие ее особого статуса, лаппмарка, но то отдельная история.)
Так что Торнио был просто маленьким (несколько сот человек максимум) торговым городком в устье крупной реки — так же, как и остальные города Вестроботнии, такие, как Лулео и Каликс. Здесь торговали пушниной из Лапландии и лососем из реки Торне — а река та была и остается по скандинавским меркам огромной, более 500 км длиной, и течет из огромного же озера Торнетреск (Torneträsk) или по-саамски Дуортносъяври (Duortnosjávri) в Скандинавских горах в Швеции (на южном берегу озера в наши дни находится национальный парк Абиско, про небольшой поход по которому я тоже рассказывал). Название города пошло от реки и образовано так же, как и в других шведских вестроботнийских городах: Умео, Шеллефтео, Питео, Лулео, а следующий — Торнео, ну или на финский манер Торнио. "Торне" созвучно с финским torni — "башня" — и на гербе города изображена башня (вроде бы полностью вымышленная, такой башни в реальности не существовало), но сейчас считается, что на самом деле название произошло от старого финского слова из тавастских говоров, означавшего "копье".
Коренным образом ситуация в Торнио поменялась в 1809 году, когда в последней русско-шведской войне, в Финляндии именуемой Финляндской войной (Suomen sota), Россия отвоевала у Швеции вообще всю Финляндию. Вопрос о новой границе обсуждался на мирных переговорах довольно долго: Швеция хотела границу по Кемийоки и Оунасйоки, примерно соответствовавшую старой границей Вестроботнии, а Россия, в свою очередь — по реке Каликс, следующей после Торне на запад крупной реке. Александр I согласился на компромиссный вариант по Торне и Муонионйоки — который он, впрочем, еще в апреле 1808 в начале войны и предлагал Швеции. В Фридрихсгамском мирном договоре это прямым текстом еще не прописано, но по общепринятому в таких случаях принципу точная линия границы проведена по самому глубокому месту рек (тальвегу).
Однако в данном случае в мирном договоре было исключение из этого принципа: город Торнио также должен был отойти России, хотя он находился на острове Суэнсаари (Suensaari; этимологически либо "Волчий остров" (Sudensaari), либо "Свейский остров" (Swensaari)) западнее тальвега и фарватера реки — от западного, шведского берега Суэнсаари отделяет только узкая протока. Новая граница практически исключила роль Торнио как центра торговли. Для России он стал важен как гарнизонный город — хотя никаких особых укреплений тут не было; царская Россия за финско-шведскую границу с тех пор более никогда серьезно не беспокоилась.
Швеция же, с другой стороны, хотела заменить утраченный Торнио, и уже в 1812 году основала новый город, под названием Карл-Юхан (Karl Johan) — в честь взошедшего на трон после войны короля, основателя династии Бернадотов, которой шведская корона принадлежит и по сей день. Но место для Карл-Юхана — города, не короля — выбрали, прямо сказать, странное, на полуострове Никкала примерно в 15 км западнее Торнио. Реки в этом месте не было и вообще ничего не было. Немудрено, что несмотря на объявленные налоговые поблажки никто почему-то селиться в Карл-Юхане не захотел — максимум пара десятков человек — а вместо это стали селиться в деревне Хаапаниеми или Хаапаранта (Haaparanta, фин. Осиновый берег), или, на шведский манер, Хапаранда — находившейся в устье Торне прямо напротив Торнио, у новой границы. Хапаранде пришлось уже в 1827 дать статус местечка (чёпинг), а в 1842 власти сдались и официально ликвидировали Карл-Юхан, а Хапаранду объявили городом.
Получается, конечно, забавно, что город на финской стороне имеет теперь шведское название, а город на шведской стороне — наоборот, финское. Местное сельское население исторически было практически полностью финскоязычным, хотя область Хапаранды принадлежала Швеции всегда; исторически западная граница расселения финнов проходила где-то по реке Каликс. Долина реки Торне (Tornionjoenlaakso) была заселена финнами в средние века — из финских племен здесь смешались тавасты и карелы. Некоторые живущие в этих местах зажиточные финские крестьяне, так называемые биркарлы или пиркки (pirkkalaiset, pirkat), даже имели право облагать данью живущих дальше на севере саамов; эти привилегии были отозваны у них Густавом Васой в 16 веке, а до того шведская корона фактической власти тут и не имела.
Но средневековые привилегии были делами давно минувших дней, а жизнь финнов в долине Торне продолжилась, в том числе и после 1809 года. Саму реку звали, да и зовут иногда поныне, просто Дорогой — Вяйля — Väylä (точнее, это не совсем буквально дорога — путь, магистраль, фарватер — просто то, по чему двигаются). В быту проведенная по реке граница для жителей сельской местности, выше по течению от самого Торнио, значила не так много; зимой река вообще замерзает и можно пешком друг к другу гулять ходить. Распространенной традицией было и заключать браки между жителями противоположных берегов.
Но все же судьба жителей западного и восточного берегов оказалась разной. Те, кто был на финской стороне, постепенно потихоньку ассимилировались среди остальных финнов. Регион Торнио и следующего на восток города, Кеми, часто неформально зовут Приморской Лапландией (Мери-Лаппи, Meri-Lappi), или по старой традиции Лянсипохьей; хотя они относятся к области Лапландия административно, но исторически, культурно, природно отличаются от нее, да и оленей тут не разводят, в отличие от всей остальной Лапландии.
А вот оставшиеся на шведской стороне финны стали в Швеции небольшим этническим меньшинством — и это меньшинство, сказать прямо, очень долгое время рассматривалось как нежелательное. Шведы в 19-20 веках, до Второй мировой, были те еще любители подзиговывать; многие шведские ученые поддерживали расовые теории и финнов считали одной из низших рас (вот в данный момент шведский Каролинский институт вроде как наконец собирается вернуть Финляндии 80 черепов, которые около 150 лет назад ученый Густав Рециус (Gustaf Retzius) забрал с кладбища старой церкви в Пялкяне, чтобы, натурально, измерять их). Кроме того, считалось, что говорящее на языке соседней страны и живущее в пограничных районах население политически неблагонадежно. С 1880-х годов Швеция стала активно пытаться вытеснять финский язык в Вестроботнии; в школах стали учить только шведскому, а за разговоры на финском наказывали. Говорить в обиходе на финском продолжали, но это считалось признаком малообразованности и деревенщины. То же самое в других местах было в принципе с саамами и саамским языком; про саамов это больше на слуху сейчас, все-таки угнетаемый малый народ был.
Финское меньшинство в долине Торне, именуемое, соответственно, торнедальцами, исторически считается отдельным от другого финского меньшинства, в 20 веке образовавшегося в центральных районах Швеции за счет иммиграции из Финляндии. Считается отдельным от финского языком и торнедальский язык — так называемый меянкиели (meänkieli, букв. "наш язык", на литературном финском было бы meidän kielemme). Фактически это диалект финского, но диалект, развивавшийся в последние века в значительной изоляции от остального финского, и соответственно существенно отдалившийся; здесь сохранилось много старых слов, а также появилось много шведских заимствований, которые в самой Финляндии не встречаются.
Меянкиели начали считать полноценным и заслуживающим свое место в Швеции языком лишь в 1970-1980-х. Лишь тогда официально появилась письменная форма меянкиели (и это само по себе любопытно — ведь в Финляндии диалекты финского не имеют устоявшейся письменной формы, а на литературном финском вообще никто не говорит), была разработана грамматика, в 1985 вышел первый написанный на меянкиели роман. С 2000 года меянкиели был признан официальным языком меньшинства в нескольких муниципалитетах. Этот статус языка меньшинства в Швеции есть у финского, меянкиели, саамских языков, цыганского и идиша; на этих языках в определенных регионах можно получать гос. услуги и школьное образование. Долину Торне — оба берега — теперь стали звать также Меянмаа (Meänmaa) — "Наша земля". В 2007 у этой земли появился собственный неофициальный флаг — желто-бело-синий триколор. Желтый символизирует Швецию, синий — Финляндию, а белый между ними — замерзшую реку Торне.
Но Хапаранду языковые вопросы, возможно, занимали даже чуть меньше по сравнению с окружающей ее финскоязычной глубинкой; позиции шведского языка тут были сильны и изначально: в городе селились купцы и ремесленники из других регионов Швеции, и уже с середины 19 века финский язык в Хапаранде оказался в меньшинстве, начав восстанавливать позиции лишь к концу 20 века за счет иммиграции из Финляндии. Хапаранда стала довольно живым городком, но постепенно стала отставать по населению от Торнио; если Торнио в 20 веке начал потихоньку индустриализовываться, то Хапаранда так и живет по сей день в основном за счет торговли через границу. А глубинка Меянмаа на шведской стороне границы стала сейчас довольно депрессивным краем, с особенно сильным оттоком населения (в том числе вглубь страны, в шахтерские города Елливаре и Кируна), хотя и финская, конечно, не блещет в этом плане.
Про историю Торнио, Хапаранды и долины Торне можно было бы продолжить дальше, но давайте уже перейдем к слайдам и про оставшееся поговорим уже по ходу дела. Фото у меня в этот раз далеко не самые новые — сняты в мае 2018. Можно было бы рассмотреть отдельно Торнио и отдельно Хапаранду, но я покажу, пожалуй, в основном просто в порядке моей прогулки по этим городам; так больше чувствуется, что это фактически один город и одно пространство. Пост длинный и разбит на два, но разбит просто посередине.
Ну и сразу также оговорюсь, как попасть в этот замечательный край, если у вас нет машины: со стороны Финляндии проще всего на автобусе из Оулу или Кеми; в оба города легко можно попасть по ж/д. Из Оулу ехать два часа и несколько автобусов в день, из Кеми вообще всего полчаса и автобусы постоянно ходят. В самом Торнио останавливаются только ночные поезда на Колари, Торнио они проходят ночью, и платформа у них тут в неудобном месте. Ежели же вы вдруг едете со стороны Швеции, то до самой Хапаранды теперь (в 2022) можно доехать поездом, правда, скорее всего с пересадкой: в Хапаранду ходит поезд Лулео-Буден-Каликс-Хапаранда, пересесть на который с поездов со стороны Стокгольма можно на станции Буден.
1. Итак, мы начинаем нашу прогулку в Торнио, на восточном берегу Торне, по которой плывут остатки льда. На заднем плане — центр Торнио на острове Суэнсаари и, как видно, особой красотой он не отличается. С финской стороны на Суэнсаари ведет два автодорожных моста и один пешеходный, на фото, построенный в 1995 году и названный Гандолиновым мостом (Handolinin silta) в честь самого первого, существовавшего в 1887-1929, моста между Торнио и Хапарандой. Дальше с Суэнсаари на шведскую сторону границы ведут три разные дороги.
2. Параллельно пешеходному мосту проходит главный автодорожный (по которому прохода нет). Это главная автодорога в Швецию — Национальная трасса 29, Кеми-Торнио-граница. Из всех национальных трасс Финляндии (valtatie) она имеет самый большой номер и самую маленькую длину — всего 16 км. При этом она почти целиком, за исключением городского участка в Торнио (где она обходит центр города по южному берегу Суэнсаари), имеет статус автомагистрали (то есть дорога с двумя полосами в каждом направлении, с перекрестками только в виде многоуровневых развязок и не разрешенная для движения пешеходов и тихоходных транспортных средств; летнее ограничение 120 км/ч) — и это самая северная автомагистраль во всем мире.
3. Перейдем же реку по пешеходному мостику. Компания Havator, вывеска которой висит на многоэтажке — одна из крупнейших в Торнио — занимается сдачей в аренду подъемных кранов и другой техники, а также перевозками негабаритных грузов. Лого Havator можно заметить на стройках по всей стране.
4. В глаза из старых зданий здесь бросается только маленькая православная церковь — церковь апостолов Петра и Павла (1884). Это единственное явно заметное здание, оставшееся от бывшего российского гарнизона; казармы тут были, конечно, но маленькие, не какими-то отдельными аккуратными кварталами, как во многих других финских городах.
5. Прямо — Швеция! Sverige — "Сварье" — Швеция по-шведски. Таможня у меня в кадр не попала, но она тут, безусловно, есть, хоть это и внутри-ЕС-овская граница. Первый раз я здесь проезжал когда-то в 2015 году, возвращаясь из первой в жизни поездки в Лапландию, когда еще буквально все кругом казалось таким необычным и волшебным :) Часть пути я тогда проехал тут по шведской стороне границы, просто из интереса, и в Торнио меня остановили на выборочном пограничном контроле и добрых минут пятнадцать что-то изучали в моем паспорте у себя в машине. Наверное, не так уж это удивительно; 2015 был годом большого кризиса с беженцами в ЕС (хотя украинских беженцев сейчас больше, чем было тогда, но воспринимается это совершенно иначе), и в Финляндию прибыло около 32 тыс. человек. Не так уж и много по сравнению со многими странами — Швеция приняла 156 тыс.; до Финляндии добрались по большому счету те, кто почему-то хотел именно в Финляндию, и большая часть из них прибыла сюда именно через Торнио (проехав Швецию на общественном транспорте) — самую легкодоступную внутришенгенскую границу Финляндии. Пришлось организовывать тут временный распределительный центр даже, но уже через полгода все закончилось так же внезапно, как началось.
От крайнего пограничного перекрестка в Финляндии начинается отмеченная на знаке Европейская трасса E4, которая служит главной дорогой всей Швеции; она идет вдоль Ботнического залива до Стокгольма, и далее на юго-запад до порта Хельсингборг с паромной переправой в Данию. Такая же для Швеции главная дорога, как для Финляндии Национальная трасса 4.
6. В Торнио и Хапаранде, конечно, много всякой приграничной торговли. Больше, правда, на стороне Хапаранды, зато на стороне Торнио есть большой, достойный и более крупного города, ТЦ под названием Rajalla-På gränsen — "На границе" по-фински и по-шведски.
7. Парковки и пешеходное пространство перед ТЦ.
8. В наше время, наверное, интерьер любых ТЦ во всем мире одинаковый.
9. ТЦ и правда построен почти вплотную к границе, которая проходит за ним, вдоль середины пешеходной аллеи, начинаясь от этой арки. То есть это фото уже со шведской стороны.
10. А здесь я стою точно на линии границы :) На заднем плане видна граница на автодороге, отмеченная небольшим столбом. Виден также узкий пролив между островом Суэнсаари и шведским берегом реки Торне.
Изначально порт Торнио располагался на западном берегу Суэнсаари, в заливе Каупунгинлахти (Kaupunginlahtu, фин. Городской залив). Но залив обмелел давным-давно, а в наши дни Суэнсаари и вовсе почти сросся со шведским берегом; как и везде на побережье Ботнического залива, в районе Торнио происходит очень быстрый, со скоростью почти сантиметр в год, послеледниковый подъем земной коры. Когда-то около 10 тыс. лет назад Балтика, точнее, ее древняя форма — так называемое Анциловое озеро — простиралась до самого Муонио, на 240 км севернее, чем раньше. А сейчас и Торнио находится не совсем у устья, а в 5-10 км от него (смотря как считать — Торне к востоку от основного русла сейчас образует приличную дельту). Все порты на Ботническом заливе приходилось перемещать, иногда не раз, из-за послеледникового подъема, и Торнио не исключение; уже в 1762, после крупного пожара, порт перенесли из центра на остров Рёюття (Röyttä) в 10 км южнее, где он по сей день и пребывает. Из Рёюття в центр Торнио грузы при необходимости перевозили уже на мелких судах (а позднее по железной дороге).
11. Не очень большое пространство между пограничной аллей и началом застройки Хапаранды в 2018 году еще только облагораживалось и выглядело как пустырь пополам со стройкой. Так что нырнем сразу в украшенный пафосными словами на разных языках подземный переход под трассой E4.
12. И отправимся гулять по Хапаранде! Торнио успели посмотреть мало, поэтому туда вернемся попозднее. В Хапаранде нас, как водится, первым делом встречает столбик с расстояниями до разных интересных мест, включая пару местных природных локаций (остров Сескарё, пороги Кукколафорсен/Кукколанкоски). А до Полярного круга по прямой — 95 км, о чем нам говорят в самом верху.
13. Нас встречает в Хапаранде тихая улочка с гриллем "Граница".
14. В практически первом же здании по пути расположено такое интересное заведение, как Финляндско-шведская комиссия по речной границе. Наверное, не очень напряженная работа у людей — уточнять изменения границы (река все-таки может потихоньку чуть менять свое течение и линия может чуть сдвигаться). Хотя на этой речной границе есть еще такое интересное явление, как т. н. суверенитетские острова (suvereniteettisaaret).
Как мы помним, до 1809 здесь никакой границы не было, и различными небольшими островками на реке (использовавшимися в основном для выпаса скота) владели крестьяне с разных берегов без какой-либо особой системы. И когда границу провели, образовались как острова на шведской стороне во владении финнов, так и наоборот, по несколько десятков штук. Ну и решили в итоге ничего не трогать и оставить с этими островами все как есть. Это вопрос не только права собственности — это фактически микроэксклавы — на находящихся на финской стороне островах официально действуют шведские законы и наоборот. Достаточно всратая, конечно, система, которую в 20 веке трижды пытались ликвидировать, последний раз в 1976, но всякий раз хозяева островов возражали. Так и осталось теперь.
15. Швеция на первый взгляд, наверное, не особо отличается от Финляндии. Маленькие нюансы типа несколько отличающейся архитектуры типовых жилых домов начинаешь подмечать со временем.
16. Пиццерия у веселого Гассана.
17. Государственные учреждения: служба занятости, бюро социального страхования, пенсионный фонд, налоговая.
18. Вырвиглазная совершенно библиотека (слева). В Финляндии такого говна не строили!
19. Многоэтажка тоже совершенно не финской архитектуры, умильно-провинциально смотрятся фотографии на балконах.
20. Суд.
21. Да и черт с ней, с хапарандской архитектурой! Выйдем лучше на берег Торне. На север виден центр Торнио на Суэнсаари, но мы пойдем дальше на юг по скромному променаду.
22. Берег украшен несколькими скульптурами, смысл которых я в основном уже не помню.
23. И такими вот забавными знаками.
24. Информационный щит напоминает нам, что в море недалеко находится национальный парк Хапарандского архипелага (Haparanda Skärgårds Nationalpark). На его главный остров, Сандшер, можно попасть на теплоходе этой компании.
На стороне Финляндии тоже есть маленький морской национальный парк — национальный парк Ботнического залива (Perämeren kansallispuisto) — и это один из самых сложных национальных парков Финляндии для посещения в принципе, потому что туда экскурсионные кораблики ходят всего несколько раз за сезон, из города Кеми, да и до Кеми-то из большей части страны добираться не очень удобно. Я в прошлом году все же сумел это сделать, о чем у меня есть фотоотчет.
25. Вот эта скульптура посвящена дуге Струве. Дуга Струве (Struven ketju) — масштабный геодезический проект 19 века российского астронома В. Струве, в ходе которого было построено 265 триангуляционных пунктов, протянувшихся на 2820 км от Баренцева моря в Норвегии до побережья Черного моря. Измерение дуги Струве заняло сорок лет, но позволило очень точно установить размеры и форму Земли. Ряд сохранившихся точек дуги Струве во всех странах, через которые она проходит, сейчас объявлен объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Через Финляндию прошла очень значительная часть дуги (104 точки), но объектами Всемирного наследия считаются лишь 6 точек, и одна из них — это шпиль церкви Алаторнио, видной за рекой. Здесь местность почти плоская, подходящих естественных возвышенностей не было. В 70 км севернее, на горе Аавасакса также в долине Торне, находится другая музеифицированная точка Струве.
26. Ненадолго перенесемся обратно через реку, чтобы посмотреть на церковь Алаторнио поближе. Как можно догадаться по надписи над входом, церковь построена в 1797 году в правление Густава-Адольфа IV, но на самом деле самые старые части церкви еще средневековые, 16 века.
Алаторнио (Alatornio, швед. Nedertorneå, Недерторнео) означает "Нижний Торнио"; так называлась волость в нижнем течении и дельте реки Торне, от которой когда-то и был отделен город Торнио. Находящиеся в непосредственной близости к Торнио места, включая эту церковь, стали потихоньку превращаться в предместья Торнио и присоединяться от Алаторнио к Торнио, и в конце концов в 1973 весь муниципалитет Алаторнио стал частью Торнио. Юлиторнио (Ylitornio, швед. Övertorneå, Эверторнео), Верхний Торнио, с другой стороны и поныне остается отдельным муниципалитетом и следующим на север в долине Торнио крупным селом.
27. Недалеко от церкви, на мысу Парасниеми (Parasniemi, фин. букв. Лучший мыс) сохранилась также красивая усадьба священника. В этом месте от основного русла ответвляется протока Кирккопудас (Kirkkopudas, фин. Церковная протока);
28. Ну а дальше нас ждет самая, наверное, интересная достопримечательность Торнио и Хапаранды — железнодорожный мост между Финляндией и Швецией! Это тоже вид с финской стороны.
29. Мост отличает двойная колея. В Финляндии, как известно, используется до сих пор царская колея 1524 мм, совместимая с современной российской 1520 мм; в то же время в Швеции обычная европейская 1435 мм. Поэтому участок между станциями Торнио и Хапаранда, длиной 3.5 км, выполнен в таком вот виде — так что как финские поезда могут заходить в Хапаранду, так и шведские в Торнио.
Железная дорога пришла в Торнио в 1903, но в Швеции железная дорога в этих местах поначалу шла вдали от берега; в 1913 ее дотянули до границы, но в другом месте — до маленького села Карунки (Karunki) примерно в 20 км выше Торнио по течению — как и многие другие села в долине Торне, двойного; села с таким названием существуют там по обе стороны реки. Но потом произошло нечто, неожиданно сделавшее Торнио вдруг окном в мир для всей Финляндии и России: началась Первая мировая война.
С началом Первой мировой по западной границе РИ протянулась линия фронта, а Балтийское море оказалось в германской блокаде; на севере на тот момент у России из портов был только Архангельск, который зимой замерзал и пользоваться было им невозможно (строительство Мурманской ж/д и собственно Мурманска как раз и началось тоже в начале 1915 из-за войны). В 1914 еще поначалу пытались сохранять морскую связь со Швецией, в частности, по маршруту Раума-Евле, но в декабре несколько кораблей подорвались на минах, и все внимание окончательно было сосредоточено на Торнио-Хапаранде. Сразу же с началом войны здесь образовался поток беженцев — в основном эвакуировавшихся из России иностранцев Но нужно было наладить как-то и грузовое движение, и для этого в ноябре в авральном порядке Россия стала строить 27-километровую линию Торнио-Карунки. Шпалы и рельсы просто бросали на промерзшую землю, и движение удалось открыть уже через два месяца — 5.1.1915. Между шведской и финской станцией товары и пассажиров возили через замерзшую реку на лошадях. Движение было крайне активным; в Карунки грузили по 150 вагонов в день, ежедневно было полтора десятка грузовых поездов и три пассажирских, причем прямых из Петербурга.
Кончилась история этой временной линии так же быстро, как и началась: в мае 1915 снег и земля растаяли, железная дорога поплыла и пользоваться ею стало невозможно. Пришлось разобрать. Но к июню 1915 уже была готова полноценная линия до Хапаранды со шведской стороны, так что делать крюк через Карунки больше и не было смысла.
30. Вернемся на шведскую сторону. Отсюда хорошо видно, что финская и шведская части моста покрашены в чуть разный цвет.
Швеция и Норвегия в Первой мировой войне сохраняли нейтралитет, но Норвегия разрешала поставки вооружения через свою территорию, а Швеция — нет. Поэтому через Швецию получалось возить далеко не все, и, в частности в зиму 1915-1916 были организованы перевозки на лошадиных повозках из норвежских портов Шиботн и Киркенес, и российской Кандалакши (Кандалакша замерзает, но, если я правильно понял, участок ж/д Кандалакша-Мурманск уже был пригоден к использованию, так что суда могли идти до Мурманска и далее до Кандалакши везти уже железной дорогой). Все три маршрута, имевшие конечными точками станции лапландской ж/д сети, были, разумеется, очень сложными — все имели горные участки, где зимой было пробираться очень тяжело. Тем не менее, перевозки оказались таким прибыльным делом для лапландцев, что следующую зиму 1916-1917 уже ждали с нетерпением. И напрасно; ситуация в России начала выходить из под контроля, и вскоре грянула Февральская революция.
Ну а до тех пор Торнио продолжал быть главным транзитным пунктом для пассажиров и невоенных грузов. И для почты — вся почта из России в Европу тоже шла через Торнио; специально для почты в 1916 даже построили канатную дорогу через реку, действовавшую до 1919. Через Торнио воюющие стороны обменивались ранеными пленными, а в 1915 через Торнио уезжала тайно завербованная Германией финская молодежь — егеря (jääkärit), которые, вернувшись в 1918, сыграли ключевую роль в финской Гражданской войне. Россия, правда, быстро стала препятствовать этому, так что вскоре пришлось переключиться на тайные маршруты через архипелаг и через леса выше по долине Торне. А в 1917, после Февральской революции, здесь возвращались из эмиграции российские революционеры — включая Ленина.
31. Ну а что мост? (Не помню, имеет ли к нему отношение скульптура, наверное, нет.) А мост, длиной 245 м, был построен только к 1919 году, когда все уже закончилось и Торнио снова стал тихим пограничным городком. Мост разводной — один пролет поворачивается в горизонтальной плоскости — но этой возможностью пользовались очень редко, в 1985 разводной механизм был убран.
Насколько мне известно, движение по мосту никогда не было особенно активным; смена колеи создает много неудобств, а пассажиропоток здесь не очень большой; на поезде из Стокгольма в Хельсинки вокруг моря никто не поедет. Не знаю, были ли таковые поезда в истории; в 1980-х пассажирское движение представляли рельсовые автобусы, причем и шведские, заходившие в Торнио, и финские, заходившие в Хапаранду. Но движение с финской стороны закрылось в 1988, а со шведской — в 1992. В Швеции вместо с этим в принципе прекратилось пассажирское движение до Хапаранды; в Финляндии в Торнио осталось, но представлено исключительно ночными поездами Хельсинки-Колари. Они ходят не каждый день, через Торнио проходят ночью и останавливаются только на платформе Торнио-Восточный (Tornio-Itäinen) на окраине города, в нескольких километрах от центра.
Что до грузового движения, оно есть, но объемы очень маленькие; в 2017 году, например, было перевезено лишь 30 тыс. т грузов. Грузы сводятся к доставкам какого-то сырья для комбината нержавейки Outokumpu под Торнио. Перегрузка производится на шведской стороне, то есть на мосту используется только финская колея. Иногда тут еще бывают покатушки на музейных поездах.
Ситуация может в ближайшем будущем, однако, измениться; Финляндия начала проект по электрификации и реконструкции участка Лаурила (Кеми)-Торнио-Хапаранда. К строительству должны приступить весной 2023. После этого, скорее всего, будет запущено какое-то трансграничное движение. По правде говоря, электрификация для этого вовсе и не требовалась бы, можно было бы снова пустить рельсовые автобусы; грузопотоки тоже едва ли вдруг вырастут. Но правительство наше сказало, электрифицировать, значит, электрифицировать :)
32. На шведской стороны мост украшает еще пара бункеров. Это построенные одновременно с мостом оборонительные сооружения, Торнваллен (Tornvallen, швед. Башенный холм). Построены так, чтобы иметь возможность обстреливать мост; не очень доверяли шведы финнам на тот момент, после финской Гражданской войны. Сейчас не используются, конечно.
33.
34. За мостом еще располагается забавное место, где раньше когда-то была дегтярная пристань. Через Торнио и Хапаранду, как и через другие порты Ботнического залива, когда-то экспортировали деготь, хотя и не в таких масштабах, как, к примеру, в Оулу. И сейчас на земле до сих пор остатки засохшего дегтя и им до сих пор приятно пахнет.
35. Дальше еще где-то в километре Хапаранда кончается, и начинается море. Здесь я до моря не добирался, а вот на стороне Торнио попробовал доехать подальше. Как я уже упоминал, современный морской порт Торнио называется Рёюття и находится на острове Сейлее (Seilee), самом внешнем из крупных островов дельты Торне. Но со стороны моря там закрытая территория порта и комбината Outokumpu, так что выехать я в итоге смог только на западный берег, с паром десятком дач, где кусочек открытого моря только чуть-чуть просвечивал вдали.
Море, как видите, еще подо льдом; эти фото сделаны 10 мая, и в мае на севере Ботнического залива лед наконец-то тает, но окончательно растаивает обычно лишь к концу месяца. Конечно, без ледоколов здесь никуда, ледовый сезон может длиться полгода, а толщина льда может превышать метр.
36. Так комбинат Outokumpu виден с моря, с той поездки в национальный парк Ботнического залива. И ветряки видны — вокруг Рёюття их много — для ветряков Ботния вообще хорошее место.
Комбинат Outokumpu — один из крупнейших в мире производителей нержавеющей стали — 1.6 млн. тонн в год. Это, конечно, самое большое предприятие Торнио, трудоустраивающее 2150 человек. Нержавеющей сталь делает феррохром, руда которого добывается достаточно недалеко, на руднике Элиярви в Кеми — единственном хромовом руднике ЕС. Рудник открыт в 1968 году, а комбинат — в 1976. Концентрат из Элиярви сейчас возят грузовиками (30 машин в день), хотя до 2005 возили по ж/д.
Комбинат является также самым большим потребителем электричества Финляндии — 4% от потребления всей страны, 3.5 ТВт*ч в год! А топливом для его печей служит СПГ; в 2017 году в порту Торнио был открыт СПГ-терминал. Он не подключен к газопроводной сети Финляндии, потому что газопроводная сеть Финляндии кончается далеко на юге отсюда, заходя лишь чуть севернее Тампере; так что этот терминал служит только нуждам местной промышленности да может разливать СПГ в бензовозы.
Пойдем теперь потихоньку обратно, в сторону от реки; и продолжим прогулку во второй части.