14 октября 1930 года, около восьми часов утра, бывший первый президент Финляндии Каарло Юхо Стольберг (Kaarlo Juho Ståhlberg, обычно пишут как K. J. Ståhlberg, 1865-1952) отправился с супругой Эстер на свою обычную утреннюю прогулку по острову Кулосаари, восточному предместью Хельсинки, где они проживали с тех пор, как президентский срок Стольберга закончился в 1925. Домой, однако, они не вернулись и к обеду, и оказалось, что в редакции газеты "Ааму", куда они планировали заглянуть, Стольберги тоже не появлялись. Домашние обратились в полицию.
Довольно скоро выяснилось, что на Кулосаари уже несколько раз до этого видели незнакомый черный автомобиль "Шевроле" с плотными занавесками на окнах. А вскоре нашлись свидетели, которые видели, как этот "Шевроле" притормозил рядом с шедшими Стольбергами, оттуда вышел человек, задал для вида какой-то вопрос, а затем попросил бывшего президента сесть в машину "потолковать". Когда Стольберг отказался, из машины вышло еще несколько человек, и затолкали его на заднее сиденье силой. На вопросы "в чем дело?" они отвечали "у нас приказ, мы его исполняем". Госпожу Стольберг не трогали, но она заявила, что в таком случае отправляется вместе с мужем. На том и закончилось, "Шевроле" уехал в неизвестном направлении.
Откуда же у бывшего президента были враги, пошедшие на столь вопиющее преступление, как похищение средь бела дня? Ну, для этого нужно вспомнить карьеру Стольберга с самого начала. Эта статья у меня вышла очень длинной, целой биографией (на 80% написанной по материалам книги "Президенты Республики" (Tasavallan presidentit) Юкки-Пекки Пиетияйнена (Jukka-Pekka Pietiäinen), Weilin+Göös, 1993); Стольберг был ключевой фигурой или по крайней мере принимал участие практически во всех событиях, связанных с провозглашением Финляндией независимости и становлением молодой республики, и обо многих этих событиях стоит рассказать хотя бы вкратце.
Из Суомуссалми в Хельсинкский университет
Хоть Стольберг и был первым президентом Финляндии, его вспоминают редко, даже сами финны. Он остается в тени драматичных событий первых лет независимости Финляндии — то есть Гражданской войны — и самой яркой фигуры этих событий, главнокомандующего Маннергейма. И совершенно зря; именно Стольберга, с его умеренностью, центризмом и уважением к закону, в значительной мере стоит благодарить за то, что независимая Финляндия стала именно той страной, которой мы ее сегодня знаем.
Стольберг родился в 1865 году в семье викария (младшего приходского священника) Карла Юхана Стольберга и его супруги Аманды Густавы Кастрен в местечке Суомуссалми (Suomussalmi), одном из немногих в Финляндии, о которых я удосужился как-то раз подробно написать. Впрочем, большую часть детства он провел в сельской Северной Остроботнии, в Хаапаярви и Алавиеске. Несмотря на шведские имена и фамилии, семья была финскоязычной; в те годы шведские фамилии были обычны и у чистокровных финнов. Как потомок образованного и уважаемого рода священников, он отправился учиться в школу в Оулу, где был лучшим учеником. Отец Стольберга умер, когда ему было восемь лет; мать была вынуждена переехать в Оулу и работать привратницей в школе, чтобы прокормить и обучить четверо детей.
В 1884 году Стольберг поступил в Императорский Александровский университет (то есть Хельсинкский университет), изучать так называемые оба права (светское и каноническое). Университет в те годы был местом азартных политических споров, и Стольберг быстро примкнул к фенноманам, выступавшим за финский язык — тогда еще не достигший уверенного центрального места в обществе вместо шведского — и финскую идентичность, которую продвигали с долей консерватизма и национализма. Учеба в университете также продвигалась быстро, уже в 1889 Стольберг ее закончил, несмотря на то, что в процессе год пришлось подрабатывать учителем и журналистом. Спустя еще несколько лет случайных подработок он смог написать диссертацию "Бродяжничество в финляндском праве", и получил желанное место доцента на кафедре административного права и народного хозяйства. Впрочем, спустя несколько лет, не видя дальнейших возможностей для продвижения академической карьеры, он пошел в чиновники — в протокольные секретари отдела по гражданским делам Сената Финляндии. Отдел по гражданским делам Сената Финляндии по смыслу соответствует министерству внутренних дел.
Вопросы административного права в 1890-х годах были для Финляндии весьма актуальны. C 1899 началась первая "эпоха гонений" (sortovuodet) — русификации Финляндии; генерал-губернатором Великого княжества Финляндского был назначен печально известный Бобриков, стал насаждаться русский язык, финнов стали призывать в армию Российской империи. Стольберг видел в этом надругательство над правом и законностью, но избрал путь пассивного сопротивления. Он принадлежал к кругу конституционалистов, которые в начале 1900-х окончательно отделились от фенноманов-«старофиннов», выступавших за примирение с метрополией и ее указами, и учредили так называемую Младофинскую партию (Nuorsuomalaiset) в 1905 году. Ее лидерами стали Стольберг и Ээро Эркко, основатель главной современной финской газеты "Хельсингин-Саномат" (Eero Erkko, 1860-1927, не путать с его сыном Эльясом Эркко, министром иностранных дел Финляндии во времена Зимней войны).
Многие виднейшие фигуры истории Финляндии первой половины 20 века принадлежали к партии "младофиннов": будущие президенты Пер Эвинд Свинхувуд и Ристо Рюти, одна из первых видных женщин в финской политике Текла Хултин, будущий основатель Аграрного союза (ныне Центристской партии) Сантери Алкио, писатели Юхани Ахо, Минна Кант, Илмари Кианто, Эйно Лейно, художники Аксели Галлен-Каллела и Пекка Халонен, композитор Ян Сибелиус. Среди "младофиннов", однако, тоже были два крыла — «воробьи»-республиканцы и «ласточки»-монархисты. Впоследствии в 1918 году, когда вопрос верховной власти стал актуален, партия разделилась окончательно: монархисты вошли в Национально-коалиционную партию (Kokoomus), существующую и поныне (теперь они, конечно, не монархисты, а просто правые либералы), а республиканцы — в Национально-прогрессивную партию (Edistyspuolue). Эта партия была не очень велика и изначально, со временем постепенно сошла на нет и самораспустилась в 1951 году, но в первые десятилетия независимой Финляндии многие ключевые политики относились именно к Национально-прогрессивной партии.
Стольберг был, конечно же, из сторонников республики.
Человек принципа
В 1903 году Стольберг на своем посту протокольного секретаря отказался составлять документ, связанный с новым законом о воинской обязанности граждан Финляндии, так как считал его неконституционным. Случай был беспрецедентным; Бобриков уволил Стольберга с должности. За свой поступок Стольберг был высоко расценен соратниками; в дальнейшем на жизнь он зарабатывал, состоя на нескольких разных общественных должностях средней руки. В 1905 году Стольберг был выбран в сословный сейм Финляндии от сословия буржуазии, где выступил проводником избирательной реформы — которую считал настолько важной, что ее было необходимо провести хотя бы даже и на условиях российской диктатуры. Впрочем, поражение в Русско-японской войне, всеобщая забастовка в Финляндии и убийство Бобрикова привели на тот момент к уступкам со стороны России. В 1906 году сейм был успешно реформирован в однопалатный парламент-эдускунту. О более подробной истории финляндского парламента я писал не так давно.
В конце 1905 года Стольберга позвал в свой состав Сената — правительства Великого княжества Финляндского — Лео Мехелин (Leo Mechelin, 1839-1914), видный политик тех лет от Шведской партии. Стольберг согласился неохотно — Сенат в том формате, в котором тот существовал, он тоже считал неправильной идеей — но принял пост руководителя отдела (=министра) торговли и промышленности. В Сенате он стал одной из влиятельнейших фигур и участвовал в подготовке ряда важных законов.
Любопытно, что одним из законопроектов Стольберга был "сухой закон", запрещавший продажу алкоголя в сельской местности, но в городах оставлявший бы это на усмотрение местного городского совета. В реальности такой закон был введен лишь в 1919, и запрещал продажу алкоголя полностью. Стольберг, сам бывший абсолютным трезвенником всю жизнь, и тут проявлял умеренность, считая, что данный вопрос в городах можно отнести к компетенции местного самоуправления.
Сенат Мехелина действовал до 1907 года, после чего Стольберг вернулся к университетской работе и парламентской политике. В парламент, часто распускавшийся генерал-губернатором в те годы, его избирали неоднократно; в 1914 году его выбрали председателем парламента. Его жена Хедвига — троюродная сестра Стольберга, с которой он познакомился еще в Оулу и женился на ней в 1893 — говорила потом, что обычно абсолютно невозмутимый Стольберг в этот раз прямо светился от радости; роль председателя парламента, который мог призвать к порядку как левых, так и правых депутатов, хорошо подходила ему.
1917 год
С точки зрения консервативных финских политиков самой большой провинностью Стольберга было то, что он выступал против егерского движения; в 1917 году, после падения российской монархии, те молодые активисты, которые несколькими годами ранее тайно отправлялись в Германию учиться военному делу и сражаться на ее стороне в егерском батальоне, теперь получили возможность действовать свободно. Стольберг считал поддержку подобных военизированных организаций, а также заигрывания с кайзеровской Германией, перспективы которой в продолжающейся Первой мировой войне выглядели не слишком хорошо, опасной и непредсказумой затеей. В сформированный в марте 1917 после падения монархии в России Сенат, т. н. Сенат Токоя, Стольберг не попал, считая необходимым уступить в этом социалистам (которых на тот момент было трудно отделить от социал-демократов, и все они состояли в Социал-демократической партии (SDP)). Социалисты на тот момент имели широкую народную поддержку и не хотели работать с таким сильным буржуазным политиком, как Стольберг; действоваший в марте-сентябре Сенат имел социал-демократическое большинство.
Стольбергу, на самом деле, на тот момент это было не так уж важно; 25.3.1917 любимая жена Хедвига скончалась после тяжелой болезни в возрасте всего 48 лет. У Стольбергов осталось шестеро детей, из которых трое были уже совершеннолетними. Стольберг, и до этого-то бывший трудоголиком, переживал горе, ударившись в работу еще сильней, а работа ему досталась важная: Сенат пригласил его на пост главы конституционного комитета парламента, чтобы он мог там подготовить новую конституцию страны и ряд других законов. Стольберг считал, что с Временным правительством России можно и нужно договариваться об увеличении автономии Финляндии, но какие-либо резкие шаги предпринимать опасно.
Деятельность Стольберга, впрочем, не поспевала за событиями. Уже в июле парламент, большинство в котором тоже составляли социал-демократы, принял так называемый Закон о власти (valtalaki), объявлявший настолько широкую автономию Финляндии, что ее подчинение России оставалось практически формальностью. Правые партии были резко против этого закона; против был и Стольберг, но не столько даже из-за содержания закона, сколько из-за того, что предвидел, что он еще больше увеличит раздор между левыми и правыми. В итоге Временное правительство распустило непокорный финляндский парламент, а на новых выборах в октябре социалисты утратили большинство. Но тут и обстановка поменялась: в России к власти пришли большевики, и независимости от России теперь вдруг захотели буржуазные и консервативные силы Финляндии, а в социал-демократах, напротив, проснулось желание договариваться с Россией полюбовно.
В провозгласивший независимость 6.12.1917 состав Сената — под руководством П. Э. Свинхувуда — Стольберг тоже не попал; в том Сенате были исключительно решительно настроенные на независимость консервативные политики. Объявление независимости без участия социалистов Стольберг тоже не одобрил, вновь считая, что в таком важном вопросе нужно единогласие. А уж раз объявили, нужно немедленно заручиться признанием других стран, включая Россию — чего Сенат Свинхувуда изначально делать вообще не собирался, не желая ничего общего иметь с большевиками — но все-таки почти сразу же пришлось ехать за этим в Петроград, так как западные страны заняли выжидательную позицию, пока независимость Финляндии не признает Россия. Ну, как известно, Ленин независимость Финляндии признал без особых разговоров — ожидал, что все равно в ней скоро тоже произойдет социалистическая революция.
Опасения Стольберга подтвердились; уже в январе 1918 между буржуазными и консервативными силами, и социалистами — белыми и красными — разразилась кровавая Гражданская война. Хельсинки почти всю войну был в руках красных, Сенат Свинхувуда эвакуировался в город Вааса. Стольберг оставался в Хельсинки, где поначалу жил относительно спокойно, но к марту, опасаясь возможного ареста, скрывался в больнице под видом больного.
Монархия или республика
После освобождения Хельсинки Стольберг вновь выступал за примирение сторон. В широко разошедшейся газетной статье он писал: "Руководство социалистической партии, пришедшее к власти благодаря подстрекательству и помощи русских анархистов, организовало вооруженную революцию против общественного устройства, избранного общим и равноправным голосованием финляндского народа парламента и назначенного им правительства Финляндии... Но было бы печально, если бы победители теперь пришли к тому выводу, что обстановку, вызванную социалистическим мятежом, следует использовать ради выгоды собственного класса... Хотя прискорбно большая доля рабочего народа была завлечена своими лидерами и прочими лицами в эту преступную попытку восстания, было бы неправильно считать весь рабочий класс государственными изменникам и мятежниками". Далее Стольберг утверждал, что следует сохранить уже существующий однопалатный парламент, избираемый всеобщим голосованием, оставить в силе уже принятые законы, облегчавшие положение рабочих (например, о восьмичасовом рабочем дне), и начать работу над новым законодательством независимой, республиканской Финляндии, с независимыми судами, собственной полицией и армией, свободой слова, вероисповедания и ассоциации.
За такое выступление консерваторы-монархисты прямо-таки возненавидели Стольберга. Большинство победителей в Гражданской войне хотели установления в Финляндии собственной монархии, многие хотели ограничить право голоса (введя, к примеру, имущественный ценз) или сделать парламент двухпалатным, вернувшись частично к сословной системе. В стране шли расправы над красными, лагеря пленных были переполнены, германские войска, помогавшие белым в войне, разгуливали по Финляндии, как у себя дома. Сенат даже предложил Германии посылать к ним пленных на принудительный труд. Какие уж тут права, горе побежденным! Вдобавок Стольберг еще и не одобрял идей уже начавшихся военных походов на российскую Карелию, на освобождение братских народов; еще до начала Гражданской войны он говорил: "лучше всего сейчас было бы удовлетвориться нашими признанными границами... Сейчас у нас дел по горло и в пределах наших нынешних границ". Забавно, но на каком-то этапе именно фракция Стольберга среди "младофиннов" оказались единственными, кто поддержал Маннергейма — полную противоположность Стольберга во всем и его соперника на прошедших через год выборах — в том, что с немцами лучше особенно не ручкаться.
После Гражданской войны парламент собрался без социал-демократов — кто был в лагерях пленных, кто бежал в Россию, а кого просто не пустили в парламент снова — и в оставшемся составе оппозицией для монархистов стали фракция Стольберга, а также правоцентристский Аграрный союз Сантери Алкио. Стольберг требовал всеобщего референдума для определения государственного устройства Финляндии; монархисты не хотели этого — ведь там же бывшие красные могут проголосовать не так, как надо! Даже со своим другом Юхо Кусти Паасикиви (Juho Kusti Paasikivi, 1870-1956, президент в 1946-1956), который возглавил послевоенный Сенат (Свинхувуд встал на более высокий, временный пост государственного регента), Стольберг оказался по разные стороны баррикад; Паасикиви тоже был монархистом. Полностью отстранить Стольберга от политики было, однако, невозможно; его влияние к этому времени тоже было достаточно велико. Его назначили на подходящий ему идеально пост председателя Верховного Административного суда.
Как известно, в октябре 1918 года в Финляндии в итоге успели выбрать (парламентским голосованием) короля, германского принца Фридриха Карла Гессен-Кассельского, и начали придумывать ему подобающее финское имя, например, Вяйнё; но новоиспеченный король не успел прибыть в Финляндию: в ноябре 1918 кайзеровский режим в Германии рухнул, и Германия подписала капитуляцию в Первой мировой. Британия, Франция и США объявили, что не признают независимость Финляндии в случае, если в ней коронуют Фридриха Карла (Британия и США до сих пор на тот момент не признали независимость Финляндии, а Франция отозвала свое признание). Под давлением Финляндия попросила Фридриха Карла отказаться от короны, что он и сделал.
Парламент уже успел проголосовать за принятие монархистской конституции, но подобное голосование требовало либо 5/6 голосов за, либо хотя бы 2/3 за, но тогда в двух голосованиях подряд в разных составах парламента — до и после очередных выборов; такие правила относительно голосований по вопросам, меняющим конституцию или отклоняющимся от нее, действуют в Финляндии по сей день. 5/6 в тот раз не набрали, а на очередных перевыборах парламента в 1919 году республиканцы (и социал-демократы, которые, в итоге, каких-то массовых репрессий не испытали, и были допущены-таки к выборам вновь) получили большинство, и монархистская конституция была, конечно, отвергнута. Республиканская конституция, к написанию которой руку в числе прочих приложил, конечно же, и Стольберг, была принята в июне 1919 года, и большинство в 5/6 голосов набралось со второго раза — в проект пришлось внести уступки бывшим монархистам, небольшие, но одна из них была довольно критичной: парламента лишили права отстранять от должности президента. Учитывая, что президент распускать парламент при этом мог, такое положение сделало Финляндию президентской республикой. Конституция 1919 года действовала до самого 2000, и на протяжении 20 века финляндские президенты обладали весьма широкой властью, которой отнюдь не гнушались пользоваться.
Выборы первого президента назначили на июль 1919; в виде исключения, из-за срочности дела, первого президента выбирал парламент. Это была тоже уступка — социал-демократам, считавшим, что президента в принципе всегда должен выбирать только парламент.
Стольберг на тот момент выглядел одним из естественных кандидатов в президенты, наряду с Маннергеймом, который сменил Свинхувуда на посту регента в декабре 1918 (как фигура, не замазавшая себя сотрудничеством с немцами, в отличие от Свинхувуда — и значит, опять же, более рукопожатная для западных держав). Маннергейм на практике согласился выдвинуть свою кандидатуру довольно нехотя; ему очевидно больша шла роль военного лидера, чем гражданского, и он был весьма разочарован тем, что Британия и российские белые не поддержали его в идее похода на Петроград (точнее, белые не то чтоб не поддержали, но не были готовы взамен признать при этом независимость Финляндии). А по новой конституции президент вопросы объявления войны в одиночку решать более не имел права. Консерваторы, конечно, все равно обожали Маннергейма, как победителя в Гражданской войне. Но противников у Маннергейма было больше — не только социал-демократы, но и Аграрный союз, и республиканцы (в лице Прогрессивной партии — мы уже упоминали выше, что к этому моменту "старофинны" и "младофинны" перемешались и преобразовались в республиканскую Прогрессивную и консервативную Коалиционную партии).
Первый Президент
Не горел желанием, впрочем, участвововать в выборах и Стольберг — он даже еще в июне поддерживал Маннергейма, но изменил решение, когда до него дошли слухи о возможном военном перевороте, на который могли бы пойти консерваторы с Маннергеймом. Для социал-демократов, удерживавших 80 мест в парламенте из 200, Стольберг был наименее, скажем так, правым из буржуазных политиков, а значит, наиболее приемлемым; выдвигать своего кандидата социал-демократам смысла не было — ни одна другая партия за него бы не проголосовала. Аграрный союз после колебаний также решил поддержать Стольберга, не выдвигая собственного кандидата; аграрии не любили Маннергейма за связи с российскими белыми и подчеркнутую не-финскость — он и по-фински-то говорил плохо, по крайней мере, в те годы.
Консерваторы пытались и в последний момент переубедить аграриев или вынудить Стольберга отказаться от участия в выборах; ходили слухи, что, если выберут не Маннергейма, вся верхушка армии уйдет в отставку в знак протеста, а в консервативных регионах Остроботнии может начаться восстание. Слухи ни к чему не привели. 25 июля 1919 года Стольберг был избран на пост первого Президента Республики 143 голосами из 200. Маннергейм получил 50 голосов (от Коалиционной и Шведской партии). По одному голосу получили председатель социал-демократов Вяйнё Таннер и аграрий Лаури Реландер; двое депутатов от Шведов были протих всех, трое не присутствовали.
В день выборов генерал Каарло Кивекяс (Kaarlo Kivekäs, 1866-1940), исполняющий обязанности главнокомандующего финляндской армии, отдал приказ: "Сегодня Парламент Финляндии в законном порядке выбирает Президента Республики Финляндия. Требую, чтобы все военнослужащие не вмешивались в политику, но спокойно продолжали исполнять свой долг. Офицерам оставаться на своих постах. Самовольные отлучки на демонстрации показывают отсутствие дисциплины и патриотизма. Воины! Вы сражались за законность и служите ради того, чтобы защищать законное общественное устройство. Не позволяйте никому, будь то совершенно кто угодно, ввести вас в заблуждение. Не начинайте никакие демонстрации. Наша страна и народ требуют от нас сейчас более, чем когда-либо, исполнять свой долг. Приказ зачитать публично без промедления". Военного переворота после выборов не произошло. Маннергейм не стал предпринимать никаких действий и признал результат выборов — что лично я считаю самой главной его заслугой за всю его карьеру. Но генерала Кивекяса все же после этого крепко невзлюбил...
Ну а Стольберг, человек компромиссов и примирения, почти внезапно для самого себя оказался на посту президента в 1919-1925 годах, как компромиссный кандидат для почти всех. Никакой радости он по этому поводу не испытывал, но долг есть долг; новорожденной республике нужно было становиться на ноги. Самым важным было залечить раскол в обществе, сохранявшийся со времен Гражданской войны. Хоть значительную часть амнистий пленных красных провел еще Свинхувуд, а социал-демократы сохранили политическое представительство, раны в обществе были еще свежи, и многие первопричины войны оставались неразрешенными. За время правления Стольберга были помилованы и реабилитированы почти все остававшиеся красные военнопленные; амнистии утверждал президент.
С первыми сложностями Стольберг столкнулся уже через несколько недель после выборов, когда действовавшее к тому моменту всего 121 день правительство (теперь это уже называлось не Сенат, а Государственный совет, а короче — просто правительство), премьер-министра Каарло Кастрена, ушло в отставку в знак протеста, когда Стольберг не назначил Маннергейма верховным главнокомандующим. Маннергейм не только требовал на этом посту более широких полномочий, чем, по мнению Стольберга, он имел по конституции, но и не скрывал намерений продолжать продвигать идею военного похода на Петроград. Стольберг попытался предложить Маннергейму пост посла по Франции, но и тут Маннергейм выдвинул неприемлемые условия. И без того предельно холодные отношения между Стольбергом и Маннергеймом окончательно разорвались, и Маннергейм на много лет отошел от дел. В целом Стольберг постарался своими назначениями обеспечить лояльность верхушки армии, хотя отношения с армией и особенно с шюцкором — добровольческими военизированными отрядами — у него так и оставались с тех пор сложными.
Карельский вопрос
Вопрос похода на Петроград на тот момент не был таким уж диким; как уже упоминалось выше, еще с 1918 года финляндские отряды проводили ряд военных походов на территорию РСФСР (так называемые "Племенные войны", Heimosodat, а в советско-российской историографии — т. н. Первая советско-финская война), как бы неофициально, но с одобрения гражданских властей и военного командования. Стольберг к интервенции в РСФСР относился отрицательно; большевиков он терпеть не мог, но, как и многие на тот момент, ожидал, что советская власть продержится не очень долго. Он полагал, что после этого Финляндия сможет мирным путем выторговать Кольский полуостров. А Печенга, по мнению Стольберга, принадлежала Финляндии по праву; в 1864 году Александр II присоединил небольшие территории Великого княжества Финляндского под Сестрорецком, на правом берегу реки Сестры/Райяйоки, к России, взамен пообещав целую Печенгу далеко на севере, но фактически Печенгу Финляндии так и не отдали. Небольшой поход на Печенгу в 1919-1920 в помощь белому генералу Миллеру имел, таким образом, официальное одобрение финляндских властей, в отличие от остальных; но, как и все остальные, в итоге потерпел неудачу.
В целом внешней политикой Стольберг занимался не так много, оставляя особенно в первые годы многое на попечительство министра иностранных дел и своего соратника Рудольфа Холсти (Rudolf Holsti, 1881-1945, министр иностранных дел в 1919-1922 и 1936-1938), но в важнейших вопросах, таких, как Тартусский мир с РСФСР и Аландский вопрос, все же продвигал именно свою собственную линию. Стольберг полагал, что Финляндии в целом следует союзничать с другими отделившимися от России государствами (Прибалтикой, Польшей) и ориентироваться на Великобританию.
Тартусский мир в 1920 году, когда РСФСР и Финляндия также впервые признали друг друга и установили дипломатические отношения, собственно, более или менее на условиях Стольберга, который отдавал многочисленные указания находившейся в эстонском Тарту делегации под руководством Паасикиви, и оказался заключен: Печенга — Финляндии, от остальных территориальных претензий в Восточной (российской) Карелии — отказаться в пользу РСФСР. К этому моменту позиции РСФСР стали намного крепче, и в Финляндии стало понятно, что на быстрый крах большевиков надеяться не приходится. Ни на какие отчуждения территорий Финляндии Стольберг, однако, был категорически не согласен, хотя РСФСР желал хотя бы получить что-нибудь в обмен на Печенгу. Это и в целом-то в финляндской атмосфере того времени было политически совершенно немыслимо, а помимо того, подало бы плохой знак Швеции, которая также имела в те годы претензии на принадлежавшие Финляндии Аландские острова. В конце концов мир был подписан на таких условиях 14.10.1920 — хотя и такие его, объективно весьма хорошие, условия для многих оказались разочарованием; от Карелии-то ничего в итоге не досталось.
Аландский вопрос разрешился годом позже, в 1921. Аландские острова, с их целиком шведоязычным населением, имели желание присоедиться к Швеции; Швеция была вроде бы и не против. Стольберг был также категорически против того, чтобы отдавать Аланды, даже если так предпишет Лига Наций, на уровень которой был вынесен этот вопрос, и даже если со Швецией придется за это воевать. На расширение аландской автономии он был готов, и так в итоге и вышло; в июне 1921 Лига Наций постановила оставить Аланды за Финляндией при условии демилитаризации и учреждения у них широких прав самоуправления. Демилитаризованными и автономными Аланды остаются по сей день.
В 1921-1922 состоялось также Восточно-Карельское восстание, в советско-российской историографии известное как Вторая советско-финская война. Масштабами на войну это восстание не тянуло, да и предположительно восстание в этот раз подняли таки сами карелы, однако финские добровольцы в количестве порядка 500 человек перешли границу и поддержали карел. Здесь уже, с точки зрения Стольберга, никаких вопросов быть не могло — мир уже установлен, с РСФСР обо всем договорились, продолжать мутить воду бессмысленно и опасно. Стольберг потребовал прекращения кровопролития, возвращения добровольцев в Финляндию и усиления надзора за границей. Так и было сделано, а мятеж в Карелии был подавлен. За это министра внутренних дел Хейкки Ритавуори (Heikki Ritavuori, 1880-1922), ставленника Стольберга, проводившего в вопросах пограничной охраны его линию, застрелил на пороге собственной квартиры активист из националистских кругов, Эрнст Тандефельт. Он утверждал, что действовал один (и получил в итоге 12 лет тюрьмы); другие заговорщики раскрылись лишь спустя несколько лет. В Финляндии было все еще неспокойно.
Правительства Стольберга
Всего за срок Стольберга сменилось семь составов правительства; практически все они собирались с трудом, и все — при участии самого Стольберга как посредника. Прогрессивная партия Стольберга, однако, была представлена во всех правительствах, и все они были центристскими или правоцентристскими; социал-демократы впервые попали в правительство уже после Стольберга, в 1926.
Частая смена правительств объясняется как раз отсутствием в них самой большой парламентской фракции социал-демократов; правительственные партии обычно вынужденно составляли в парламенте меньшинство, и правительства меньшинства было легко свалить парламентским вотумом недоверия. Четыре из пяти премьер-министров Стольберга (двое возглавляли по два состава правительства) имели ученые степени. В процесс формирования правительства Стольберг обычно не вмешивался особо; его личными ставленниками, как правило, были только министры обороны и иностранных дел. Два состава правительства были временными, назначенными не из политиков, а из чиновников — такое возможно, когда парламенту долго не удается договориться о составе правительства, а управлять страной тем временем как-то надо. В целом Стольберг в значительной степени определил рамки, в которых взаимодействие президента, правительства и парламента происходило и в дальнейшем. Например, в бюджет и вопросы экономики он не вмешивался вовсе, оставляя это правительству, и не участвовал в заседаниях парламента, иначе как на открытии и закрытии очередной парламентской сессии.
Почти не участвовал президент напрямую и в законотворческой деятельности, за 6 лет не утвердив (то есть направив на повторное рассмотрение парламентом) лишь 8 законов, во всех случаях из-за каких-либо юридических недоработок и несостыковок, а не из-за содержания. Тем не менее разработанные в те годы его правительствами важнейшие законопроекты — закон об обязательном школьном образовании (1921), закон о воинской обязаности (1922), закон об отчуждении земель в пользу малых землевладельцев (1922), закон о свободе вероисповедания (1923) — вполне отражают взгляды самого Стольберга. А вот вступивший в силу в 1919 "сухой закон" на самом деле был принят еще в 1917 (а предложен вообще в 1909), и его Стольберг не одобрял, по крайней мере в такой жесткой форме без исключений. Но тем не менее на приемах Стольберга, как полагается, гостей поили только кофе, никакого алкоголя — президент должен же подавать пример.
Свою власть Стольберг проявил сильнее всего в 1924 году, распустив и правительство, и парламент, будучи недовольным действиями министра юстиции Отто Окессона, по указанию которого сыскная полиция (EK) задержала летом 1923 200 коммунистов, включая всех 27 депутатов Социалистической рабочей партии (SSTP) — действовавшей в 1920-1923 партии, значительно более левой и радикальной, чем социал-демократы. Социал-демократы потребовали распустить парламент, в котором таким образом оказалось 27 пустых мест. Правительство премьер-министра Кюёсти Каллио не согласилось, и Стольберг в этот раз встал на сторону социал-демократов, и распустил-таки и парламент, и правительство, согласившись, что получилось как-то неконституционно. Судебные процессы над задержанными, впрочем, таки состоялись, и почти все коммунисты получили приговоры от 6 месяцев до 11 лет тюрьмы, в некоторых случаях лишь за сам факт того, что состояли в этой партии, которая существовала на вполне законных основаниях.
Президентский быт
Многие связанные с постом Президента традиции и практические моменты пришлось изобретать впервые, на ходу, и многие являются наследием Стольберга. Например, пришлось искать президенту официальную резиденцию, коей выбрали богатый особняк на Эспланаде Хельсинки, напротив Торговой площади (Kauppatori), изначально построенный в 1820 году для богатого купца Юхана Хенрика Хейденштрауха, но уже в 1837 выкупленный под императорскую резиденцию в Финляндии. После объявления независимости и Гражданской войны какое-то время в доме работало министерство иностранных дел, и Президентским дворцом (Presidenttilinna) оно полноценно стало лишь в 1921. Обставляла дворец старшая дочь президента Айно. На годовщину Дня независимости 6 декабря 1919 года Стольберг и Айно устроили почетный прием для примерно 150 гостей; традиция такого приема на День независимости (Linnan juhlat, букв. Празднования во дворце) сохраняется с тех пор по сей день.
Стоит отметить, что сам Стольберг никакие торжественные приемы терпеть не мог, и сам за свой президентский срок не совершил также ни одного официального визита за границу; да за границей его никто и не знал, и его избрание не вызвало особого внимания. На слово он был скуп, и хоть и мог писать и произносить отличные речи, старался по возможности и этого тоже избегать. "Что толку, что Стольберг говорит по-фински лучше Маннергейма, если он все равно молчит?", как один раз едко заметили в одной из газет.
55-летний вдовец Стольберг вскоре после начала президентского срока решил жениться вновь; быть на этом посту одному было слишком тяжелой ношей даже для него. Второй женой Стольберга стала его подруга детства Эстер Хеллстрём, в девичестве Эльфвинг (Ester Hällström, o. s. Elfving, 1870-1950), которую он знал еще с Оулу, которой тоже было уже 50, и которая тоже была вдовой; первый муж, аптекарь Карл Хеллстрём, тоже умер несколькими годами раньше. Эстер была писательницей, в те годы достаточно популярной. Пост "первой леди" подошел ей отлично; на официальных приемах и в бытовых вопросах (и в управлении семейным бюджетом!) она чувствовала себя куда более в своей тарелке, чем сам Стольберг. Дети Стольберга от первого брака, однако, сильно невзлюбили мачеху, считая ее слишком поверхностной и нервической особой, и отношения между ними наладились лишь спустя десятилетие.
Летняя президентская резиденция, усадьба Култаранта (Kultaranta, фин. Золотой берег) под Наантали, тоже стала использоваться в этом качестве уже во времена Стольберга, с 1920. Построена она была совсем незадолго до этого промышленником Альфредом Корделином (Alfred Kordelin, 1868-1917), погибшим в нелепой стычке с находившимися в Финляндии русскими матросами во времена Октябрьской революции. В Култаранте Стольберг любил проводить время с семьей и ходить на яхте по архипелагу. Но время на это удавалось найти нечасто; из Култаранты то и дело приходилось уезжать в Хельсинки по делам.
Когда президенту мало платят
В 1925 году Стольберг мог бы пойти на второй срок; его победа в таком случае была бы практически гарантирована, других сильных кандидатов на тот момент попросту не было. Однако еще в 1924 году он объявил, что не будет баллотироваться вновь. Причин на то у него было много: как уже было сказано, он довольно-таки тяготился постом президента сам; внутренняя и внешняя обстановка в стране к этому времени практически полностью нормализовалась, справились бы и без него; да и было бы правильно показать сразу гражданам и миру пример сменяемости власти в молодой республике. А еще, как ни смешно, он не хотел продолжать из-за маленькой зарплаты :) Зарплата президента была установлена в начале срока, менять ее просто так без участия парламента было нельзя, а инфляция в те годы была солидная, так что денег понемногу стало не хватать; собственных же средств у Стольбергов было не очень много (чего-чего, а с собственными деньгами обращаться Стольберг толком так никогда и не научился) и на посту президента взять было особо неоткуда.
Социал-демократы, аграрии и члены Прогрессивной партии до последнего пытались уговаривать Стольберга, заверяя, что и Коалиционная партия, и Шведы поддержат хотя бы частично, но Стольберг был неумолим. Своим преемником он вместо этого объявил Ристо Рюти (Risto Ryti, 1889-1956), более известного как президент Финляндии во время войны с СССР в 1940-1944 и главный из осужденных после войны лидеров Финляндии. В 1925 же году Рюти было всего 34 года, он также состоял в Прогрессивной партии и был председателем правления Банка Финляндии.
Шансы у Рюти были хорошие, но в проведенных в три тура среди коллегии выборщиков выборах в последнем туре вперед вырвался довольно неожиданный кандидат, Лаури Реландер (Lauri Relander, 1883-1942). Реландер, один из лидеров партии Аграрного союза и губернатор Выборгской губернии, на пост президента на самом деле подходил не очень; хорошим лидером и опытным политиком он не был, и кандидатом от своей партии стал за неимением лучшего — но так уж сложился на тот момент баланс сил, что выбор пал именно на него. Стольберг был крайне разочарован результатом выборов; знай он, что из всех кандидатов выберут именно Реландера, так, скорее всего, все-таки согласился бы участвовать сам, ну да что теперь.
С тех пор Стольберг устроился работать в департамент подготовки законопроектов министерства юстиции, да там и остался, выйдя на пенсию лишь в 1945 году, в возрасте 81 года. Работа подходила ему идеально; помимо работы в департаменте, он занимался и собственными трудами, самый значимый из которых — огромный свод законов Финляндии, вышедший в 1939 году.
Но Стольберг продолжал пристально следить и за политической жизнью страны, а следить было за чем. Реландер, если и был не самым лучшим президентом, все-таки ничего особо ужасного по большому счету тоже не совершил, но одну тяжелую ошибку он-таки допустил: стал заигрывать с националистами. Большая часть консерваторов и бывших монархистов в конце концов стали обычными политиками, но самые идейные, наоборот, радикализовались на почве антикоммунизма и идей присоединения братушек-карел. В 1922 году было основано так называемое Карельское академическое общество (AKS), занимавшееся пропагандой идей Великой Финляндии в университетской среде; в 1923 при участии Свинхувуда и Маннергейма был основан Союз защиты Финляндии (Suomen Suojelusliitto), ведущий антикоммунистическую пропаганду в прессе; а в 1929 — Союз ветеранов Освободительной (Гражданской) войны (VRL), который хотел ограничить право голоса у "непатриотичного" населения, и, самое известное, Лапуасское движение (Lapuan liike).
Финские фашисты
Это движение названо в честь городка Лапуа (Lapua) в области Южная Остроботния, где оно зародилась. Южная Остроботния еще в войну была одним из главных центров белого движения — это был регион зажиточных и самодостаточных крестьян, в котором не было ни сколько-нибудь значимых городов, ни дворянских поместий, так что никакого неравноправия они не ощущали и социалистические идеи были им чужды абсолютно. Лапуасское движение началось с разгона собрания коммунистов в Лапуа 24.11.1929; местные активисты во главе с крестьянином Вихтори Косола (Vihtori Kosola, 1884-1936) вытолкали коммунистов на улицу и силком сорвали с них красные рубашки. Реакцией правительства было не пресечь самодеятельность, а вовсе запретить ношение красных рубашек коммунистических организаций, и сказать, что коммунисты были сами виноваты. Антикоммунистическое движение быстро разрослось по всей Финляндии, хотя центр его оставался в Лапуа, а лидером так и стал Косола.
Лапуасцы быстро стали заниматься открытым террором по отношению к социалистам и сочувствующим им. Их излюбленной тактикой было заталкивать людей в машину и увозить далеко, при этом в процессе запугивая их, распевая патриотические песни, а иногда и избивая. Чаще всего увозили в соседний регион и там отпускали — это если просто социал-демократ попадался; а отпетых коммунистов везли к восточной границе в укромном месте и заставляли перейти границу в СССР. Многие там в итоге и остались; в те годы было достаточно много и беженцев-коммунистов, уезжавших в СССР по собственной воле. (Это оказалось не очень хорошей идеей; позже, в годы сталинских чисток, многие финские коммунисты в СССР были арестованы.)
Всего известно около 250 похищений лапуасцами. В трех случаев жертву убили, хотя в планы это ни разу не входило. Все это, конечно, было уголовщиной, но расследования шли со скрипом; лапуасцы запугивали полицию и суды, да и сами полиция и суды зачастую были на их стороне; сыскная полиция даже иногда сама выдавала лапуасцам адреса коммунистов. Ну и, конечно же, по официальной версии все эти забавы были делом рук отдельных активистов, не санкционированным лапуасской верхушкой.
Под давлением лапуасцев правительство премьер-министра Кюёсти Каллио ушло в отставку. Новым премьер-министром назначили крайне уважаемого лапуасцами Свинхувуда. Косола и еще два лапуасца хотели министерские посты, но Свинхувуд на это не согласился, зато согласился задержать всех депутатов-коммунистов. В июле 1930 лапуасцы провели парад в Хельсинки — Крестьянский марш — в котором участвовало почти 13 тыс. человек, а президент Реландер, Свинхувуд и Маннергейм принимали парад на ступенях Кафедрального собора. Лапуасцы не скрывали, что пример берут с итальянских фашистов Муссолини.
И можно себе представить, как ко всему этому относился Стольберг. В июне 1930 он опубликовал газетную статью с резкой критикой лапуасского движения; хоть он и поддерживал в целом борьбу с коммунистами, которых тоже считал изменниками родины, но все же требовал в этом придерживаться исключительно законных методов. Такой противник был для радикалов очень опасен.
В июле парламент проголосовал за внесенный правительством Свинхувуда пакет законопроектов "о защите Республики", лишавший "членов объединений, обществ и других подобных организаций, целью которых является насильственное или иное противоправное изменение государственного и общественного устройства Финляндии" права избираться в парламент и муниципальные советы, а также ограничивавший коммунистическую прессу. Конституционный характер законов требовал вновь 2/3 голосов в двух разных составах парламента. Президент Реландер, чтоб время не тянуть, немедленно распустил парламент и объявил новые выборы в октябре 1930. И тут, к ярости лапуасцев, Стольберг решил баллотироваться в депутаты.
Правые партии получили 134 мест в парламенте, социал-демократы — 66. 2/3 голосов набрались с минимально возможным перевесом. Стольберг, которого, конечно же, выбрали влегкую, мог бы, если бы захотел, проголосовать против законов, и этого было бы достаточно, чтобы их не приняли. Однако он объявил, что проголосует за. Для сохранения мира и спокойствия в стране он счел это наилучшим решением на тот момент. Законы были приняты; к счастью, в них было предусмотрено, что они будут действовать всего пять лет. Большинство законов, таким образом, истекли в 1935 и не были продлены, только в 1934 приняли новое ограничение в более мягкой форме: избирательного права не имели лица, осужденные за государственную измену, до истечения 6 лет с окончания их наказания. Это ограничение действовало до 1944 года.
Но все равно Стольберг в качестве активного политика продолжал быть для лапуасцев очень неприятен и опасен. И с ним решили разобраться испытанным средством. И это стало, в итоге, для лапуасцев фатальной ошибкой.
Неудавшееся похищение
Инициатива похищения Стольберга на самом деле исходила не от самой верхушки Лапуасского движения, а от их соратников в армии: начальника генштаба финляндской армии, генерал-майора Курта Валлениуса (Kurt Martti Wallenius, 1893-1984) — егеря-ветерана, командовавшего несколькими походами "Племенных войн" в 1920 году — и его подчиненного, подполковника Ээро Кууссаари (Eero Kuussaari, 1891-1978). Предположительно идея была Кууссаари, Валлениус же его поддержал. Спланировано похищение, впрочем, было неважно.
Итак, "Шевроле" со Стольбергами и четырьмя похитителями (один из которых вскоре решил сойти из-за тесноты) миновал Ярвенпяя, Мянтсяля, Лахти, Хейнолу, Миккели, и в Варкаусе повернул на восток, в сторону границы. Похитители не трогали Стольбергов, но держали револьверы на виду, всю дорогу укоряли его за действия на посту президента — помилования красных, в частности — и сетовали, что нет времени остановиться во всех памятных местах сражений Гражданской войны по пути. В том, что они оказались относительно вежливы, наверное, заслуга в первую очередь самоотверженно последовавшей за мужем Эстер Стольберг; будь Стольберг один, с ним, вероятно, обращались бы куда жестче. В первом часу ночи машина доехала до города Йоэнсуу, уже совсем недалеко от границы. Здесь похитителей, однако, ждала незадача: дальше Стольбергов должны были везти в другой машине, но ее в назначенном месте не оказалось.
В растерянности водитель поездил туда-сюда по ночному городу, но что делать дальше, похитители так и не придумали. Стольбергам предложили, или их везут обратно в Хельсинки, или просто оставляют тут в Йоэнсуу. Все согласились, что второй вариант предпочтительнее, и засим "Шевроле" уехал.
У Стольберга были в Йоэнсуу знакомые, адрес которых он знал, но тревожить их не пришлось; очень быстро по пути встретились полицейские, которые отвели бывшую президентскую чету ночевать в местный штаб шюцкора. В три часа ночи в Хельсинки телеграфировали, что Стольберг нашелся.
Наутро вице-премьер Юхо Веннола позвонил в Йоэнсуу и предложил Стольбергу немедленно отправить за ним спецпоезд, но тот отказался, сказав, что вернется обычным рейсом. Вероятно, он об этом пожалел, потому что путь домой оказался для давно отвыкшего от публичности Стольберга целым приключением; в поезде и на всех станциях его встречали толпы сочувствующего народа, всем хотелось пожать руку и выразить поддержку. Даже местное отделение лапуасцев на станции Сортавала явилось извиниться и покаяться. В Хельсинки же Стольбергов встретила десятитысячная торжествующая толпа.
Похителей нашли по горячим следам; двое из них оказались настолько несообразительны, что отправились обратно в Хельсинки тем же самым поездом, где Стольберг их тут же и узнал. Отпираться они не стали, двух других похитителей тоже нашли и арестовали тем же днем. Они сказали, что получили приказы от Микко Яскари, секретаря близкой к Лапуасскому движению общественной организации, а тот в свою очередь указал на Кууссаари. Ну и от него пришли наконец к Валлениусу. Суды длились долго, приговоры всем дали, впрочем, и изначально не очень суровые, а Верховный суд в итоге и их ослабил; Яскари, которого сочли главным организатором, дали полтора года тюрьмы, Кууссаари и шоферу Юкке Янне — год, другим похитителям — небольшие условные сроки, ну а Валлениуса и вовсе оправдали; якобы когда Кууссаари спрашивал у него, согласен ли тот на план похищения Стольберга, Валлениус ответил утвердительно, потому что думал, что это шутка. Впрочем, их офицерская карьера на этом в любом случае была окончена. Позже в Зимнюю войну Маннергейм все же позвал Валлениуса командовать Лапландским фронтом; с задачей этой тот справился хорошо, но вызывал раздражение Маннергейма своей привычкой хвастаться перед иностранными корреспондентами — сам Маннергейм не любил прессу, а Валлениус в итоге "зазвездился" больше главнокомандующего. В Войну-Продолжение Валлениуса, несмотря на все его просьбы, больше к службе не подпустили.
Но куда важнее судьбы заговорщиков то, что похищение Стольберга — уважаемого человека, которого уж никак нельзя было назвать сторонником коммунистов — в одночасье лишило Лапуасское движение значительной части поддержки. Творимое лапуасцами открытое беззаконие стало очевидно всем. Политики начали открещиваться от них. Лапуасцы все еще были сильны и продолжали третировать коммунистов, но почва под ногами у них зашаталась.
Конец Лапуасского движения
Меж тем президентский срок Реландера, который своим попустительством всю эту братию и взрастил, подходил к концу. Кандидатом лапуасцев был Свинхувуд, которого они уже считали "своим человеком" на посту премьер-министра, несмотря на то, что тот старался держать от них подчеркнутую дистанцию. В ответ на это в ноябре 1930 Стольберг объявил о своем участии в президентской гонке.
Лапуасцы не гнушались и тут никаких мер, чтобы запугать своих противников; одна их газета даже стала подстрекать к убийству Стольберга, со словами "Финляндии нужен новый Шауман" (Эуген Шауман — убийца Бобрикова в 1904 году). (Газету за это закрыли и начали расследование, но быстро "спустили на тормозах".) Когда шло голосование выборщиков, Вихтори Косола сидел за дверями, готовый звонить в Лапуа, если выберут Стольберга. Возможно, лапуасцы действительно подняли бы вооруженное восстание в тот момент. Однако в итоге Стольберг проиграл Свинхувуду всего на один голос: 151-149 голосов выборщиков.
Что ж, Стольберг ничуть не огорчился и вернулся к своей основной работе над законопроектами. А Свинхувуд, хоть и назначил наконец вновь Маннергейма на официальную должность — председателя оборонного совета, — оказался на посту президента совсем не так любезен с лапуасцами, как ожидалось. В новое правительство премьер-министра Сунилы они вновь не попали, ожидаемые ими новые законы принимать никто не торопился. Тем не менее, на какое-то время лапуасцы угомонились, но к концу 1931 года им снова захотелось чего-нибудь этакого. Коммунисты к этому времени таки уже более или менее стали выключены из политического процесса, но оставались же еще и социал-демократы.
Брожения лапуасцев выросли в открытый мятеж 27.2.1932, когда в поселке Мянтсяля 400-700 вооруженных членов шюцкора и сторонников Лапуасского движения разогнали сход социал-демократов. Это в общем-то локальное событие стало поводом для вооруженных выступлений, в которых по всей стране участвовало до 7 тыс. человек. Лапуасцы требовали отставки правительства Сунилы и назначения нового, с теми министрами, на которых они покажут. Свинхувуд, однако, отказался это делать, и в своем знаменитом радиовыступлении 2.3.1932 выступил с резким осуждением мятежа. Не стала открыто поддерживать лапуасцев и другая фигура, на помощь которой они надеялись — Маннергейм. За несколько дней нервы мятежников не выдержали, и 5.3 они сдались властям. Предводители — Косола и Валлениус — получили условные сроки, рядовых мятежников преследовать не стали. Но само Лапуасское движение было запрещено — на основании тех же самых законов, которые полтора года раньше были с их посыла приняты для борьбы с коммунистами... Лапуасцы потеряли остатки поддержки, и хотя уже через несколько месяцев они учредили новую организацию, теперь уже как полноценную политическую партию — Патриотическое народное движение (IKL) — эта партия осталась маленькой. На паре парламентских выборов она получала 6-8%, а в 1944, после поражения в войне, ее запретили, как и все другие националистические организации.
Так в Финляндии потерпел крах фашизм, а демократия и законность восторжествовали. Если бы лапуасцы были чуточку умнее и не стали бы связываться со Стольбергом, возможно, история Финляндии в дальнейшем сложилась бы совсем иначе.
Человек, никогда не совершавший ошибок
Стольберг участвовал в президентских выборах еще один раз, в 1937 году, но проиграл Кюёсти Каллио из Аграрного союза. Депутатский его срок закончился в 1933, и больше он не баллотировался. В дальнейшем он нередко служил неофициальным советником для других руководителей государства — премьер-министра Каяндера, президентов Рюти и Паасикиви. Рюти предлагал Стольбергу кресло премьер-министра дважды, в 1943 и 1944 годах, но тот отказался, сославшись на преклонный возраст. Особенно тесные связи сохранял с ним Паасикиви, хоть нередко и не соглашался во многих вопросах; например, в 1939 году Стольберг был против обмена территорий с СССР, а Паасикиви считал, что нужно как-то договариваться. Стольберг застал и войну, и послевоенную реконструкцию, и скончался в 1952 году в возрасте 87 лет. Почти до последних дней он сохранял остроту ума и работоспособность.
После смерти Стольберга президент Паасикиви в своих дневниках много размышлял о роли старого политика. Высоко ценя труд друга, Паасикиви все же отметил, что задача ему все-таки досталась не самая тяжелая. Стольберг не имел никакой руководящей роли в провозглашении независимости Финляндии и в событиях Гражданской войны и ее непосредственных последствий. В 1919 году ему досталась уже начинающая отходить от потрясений страна, еще с глубокими ранами, но уже не истекающая кровью. Не угрожала Финляндии в правление Стольберга и Россия; в 1920 году с ней было договориться легко, и Стольбергу не приходилось принимать решений, стоявших перед финляндскими властями перед Зимней войной и после нее. И все же Паасикиви говорил про Стольберга: "это человек, никогда не совершавший ошибок".
Памятник Стольбергу стоит в Хельсинки перед зданием Парламента — через дорогу от памятника Маннергейму; оба памятника были открыты почти одновременно в 1959 году. Но сейчас Стольберг почти забыт. Когда в 2004 году финляндское телевидение организовало голосование на роль величайшего финна всех времен, Стольберг занял лишь 47 место (а первое — Маннергейм). Насколько же важен этот человек на самом деле был для Финляндии и для ее демократии, надеюсь, я смог более или менее внятно рассказать.