Нерпес или Нарпес (Närpes), по-фински Нярпиё (Närpiö) — шведоязычный муниципальный район в Остроботнии в Западной Финляндии, населением 9.6 тыс. (2025), центральное село которого имеет население 4.5 тыс. (2023). Это достаточно плотно населенная сельская шведоязычная глубинка, более всего знаменитая теплицами с огурцами и помидорами.
Нерпес занимает достаточно большую площадь — на карту попали также Каскинен и Теува, про которые я уже писал раньше. Но начнем сразу с фотографиями.
1. Сам поселок Нерпес выглядит почти совершенно обыденно, но даже, проезжая мимо на машине по трассе 8 Пори-Вааса, сложно не заметить обилия теплиц вокруг. Да что там на машине; ночью теплицы видны из космоса: Нерпес — самый яркий источник ночного светового загрязнения в стране, он светит буквально ярче Хельсинки.
2. И напрямую же с теплицами связана аномальная демография; по состоянию на 2022 иноязычное население Нерпеса составляло около 20%, что по крайней мере на тот момент тоже было более высоким процентом, чем в Хельсинки — аж целое третье место в стране, впереди лишь пригороды Хельсинки Эспоо и Вантаа. Состав этого иммигрантского населения тоже совершенно нетипичный; более чем каждый десятый нерпесец — вьетнамец (985 из 9554 на начало 2025), на втором месте боснийцы (223), на третьем другая бывшая Югославия (195). Более типичные Украина, Эстония, Тайланд, бывший СССР идут дальше с приличным отрывом, а современные "беженские" страны (Средний Восток и Африка) не представлены вовсе. Вьетнамцев в Нерпесе даже больше, чем финскоязычных финнов.
Откуда же тут взялись вьетнамцы и боснийцы? Изначально это, конечно, были тоже беженцы — только из старых, других времен. В 1970-х война во Вьетнаме привела к крупному исходу беженцев из страны — "людей в лодках" — сторонников Южного Вьетнама и представителей этнических меньшинств, прежде всего китайского; в 1979 под эгидой ООН начала работать программа ODP (Orderly Departure Program), по которой Вьетнам согласился относительно мирно отпускать желающих уехать, а страны мира — расселять их у себя. В 1979 же первые вьетнамцы поселились в Финляндии. Всего Финляндия приняла в 1970-90-х порядка 5 тыс. вьетнамских беженцев — это все тогда, конечно, было по квотам ООН; подавляющее большинство современных беженцев сами добираются до интересующих их стран, без квот.
Вьетнамцы, разумеется, селились в разных местах, точнее, их селили; на тот момент многое зависело от муниципалитетов — должно было быть как свободное муниципальное жилье, так и желание принимать беженцев. В густонаселенной Южной Финляндии с жильем было как раз хуже, а в то же время шведоязычная Остроботния не только могла предложить жилье, но и отличалась большим гостеприимством в отношении беженцев — которое, по всей видимости, переняла от собственно Швеции — здесь все-таки всегда слушали шведское радио и смотрели шведское телевидение с противоположного берега Ботнии. В Нерпесе поселилось в сумме около сотни вьетнамцев.
Теплицы в Нерпесе существовали и до вьетнамцев — здесь помидоры вообще впервые в Финляндии начали в свое время коммерчески выращивать — но, когда в теплицы решили попробовать нанимать вьетнамцев, тут вышла прямо синергия, и со временем возник целый помидорно-огуречный кластер. Вероятно, потом боснийских беженцев муниципалитет взял, уже ободренный успехами со вьетнамцами. И если в наши дни в большинстве случаев мигранты — как беженцы, так и остальные — будучи изначально размещенными в небольших населенных пунктах, оседают там плохо и чаще всего со временем стягиваются в столицы и крупнейшие города, то тут так в поселке и осталась устойчивая вьетнамская (и боснийская) диаспора до сих пор.
3. В наши дни в Нерпесе теплиц порядка 77 гектар площади, и выращивается в них 60% помидоров и 35% огурцов всей Финляндии — цифрам лет 5-10, но вряд ли сильно отличаются на сегодня. В любом магазине страны сейчас можно найти нерпесские огурцы и помидоры, от разных поставщиков — крупных сельскохозяйственных предприятий тут порядка 5-10, все так и принадлежат местным фермерам. Подавляющее большинство вьетнамцев, конечно, теперь уже приезжают по работе, беженцы составили лишь первоначальное ядро.
Что ж, получается история успеха для беженства и низкоквалифицированной рабочей миграции? Для беженства — возможно. Взяли в свое время небольшое количество людей из относительно адекватной страны, распределили по стране хорошо, люди прижились, интегрировались, работают. Самый главный фактор, как по мне, именно в минимальном количестве — 5 тыс. за лет 15; для сравнения, за последнее десятилетие неоднократно такое количество заявлений на беженство подавалось за один год (я имею в виду только беженство как таковое, не временную защиту для украинцев с 2022). Ну и то, что их принимали централизованно, в международном сотрудничестве, и распределяли по странам и внутри стран — тоже важно. Сейчас, как я упомянул выше, хотя квоты тоже есть, подавляющее большинство беженцев — просто те, кто самостоятельно добрался до границы Финляндии (хотя казалось бы, где Финляндия и где какое-нибудь Сомали) и изъявил тут желание получить международную защиту. В существующей системе никаких ограничений для их количества нет, все сомнения трактуются в пользу беженца, и даже при отрицательном решении беженец имеет возможности затягивать рассмотрение своего дела, подавая бесконечные апелляции (по крайней мере с последним вроде что-то таки делают наконец). Ну и, хотя их первично все равно распределяют по центрам беженцев, де-факто при первой возможности они примыкают к своим диаспорам в крупным городах; беженцы, как и все остальные, имеют право выбирать место жительства свободно, и, конечно, сейчас уже никакого интереса оставаться в условном Нерпесе у них не будет.
В общем, система хорошо сработала когда-то на небольших объемах, но сейчас, когда она превратилась в инструмент массовой миграции в Европу проблемного контингента из Среднего Востока и Африки, вряд ли можно ссылаться на успех с вьетнамцами в 1970-90-х.
4. Про низкоквалифицированную рабочую миграцию вопрос более сложный; под "низкоквалифицированной" я имею в виду тут, что не айтишники и не люди с высшим образованием едут (не по ВНЖ "специалиста"). В общем-то с одной стороны да, приезжают, пашут тут, безобразий не творят, помидоры растят, ну вроде бы на что жаловаться-то.
С другой, в 2022-2023 годах в прессе прошел ряд публикаций о расследованиях по подозрениям в торговле людьми в среде нерпесских вьетнамцев. Газеты в них рисуют значительно менее радужную картину. В наши дни вьетнамцы в Нерпесе образуют собственное, весьма закрытое общество, в котором действуют свои правила и даже своя "мафия". Ключевые фигуры этой диаспоры занимаются организацией миграции новых работников, которых ищут по кругам знакомых и родственников, и которым теперь обычно приходится платить большую сумму — по 10-20 тыс. евро, по меркам Вьетнама астрономические деньги — чтобы их сюда взяли на работу. Потом живут в нищете в долгах, в довольно плохом, по финским меркам, жилье. Получают тоже маленькую, по финским меркам, зарплату: за пятидневку, говорят, 1300 евро на руки, за шестидневку может 1600 быть. Везде круговая порука, сказать что-либо против никто не может. Да главное — и не хочет! С их точки зрения все более-менее нормально, а то, что деньги платят — так это-де в благодарность за помощь с трудоустройством; а что зарплаты маленькие — ну как поработаешь, так и получишь, можно переработками заниматься, и если ужаться, то все равно можно даже семье во Вьетнам какие-то деньги отправлять. Хоть и тяжелая это работа в теплицах — мой отец всю жизнь проработал, я некоторое представление имею, — а с переработками и кони двинуть можно.
В этом, в общем, и корень проблемы с низкоквалифицированной миграцией — мигранты из стран третьего мира всегда более уязвимы и в частности готовы на все, лишь бы не поехать обратно на родину, и никакие законы, проверки и расследования эту динамику не перебьют. Не помню, где и по какому поводу, но какой-то полицейский в газете недавно сформулировал хорошо: "если человеку на родине нужно по 16 часов в день вкалывать, то тут для него и 12 часов в день будут раем". Такая миграция, несмотря на то, что вроде и работники довольны, и предприниматели, и стране дешевые помидоры будут, в конечном итоге приводит к тому, что планка падает для всех — и финнам, у которых работу отбирают мигранты, согласные на худшие условия труда, будут потом говорить, что они не вписались в рыночек (лично знал русских мигрантов — привет вам, если читаете! — у которых в этом месте внезапно врубается внутренний правак, и начинают вещать, что финны, оказывается, просто ленивые и работать не хотят). Меж тем у нас экономический кризис, безработица 11.5% (апрель 2025), и особенно молодежи найти свою первую работу сложно, как никогда — как по мне, в такой ситуации по-хорошему вообще вся трудовая миграция должна быть приостановлена... Страна должна защищать свой рынок труда — одна из моих наиболее левых точек зрения — и в том числе и от демпинга со стороны миграции. Недаром американские профсоюзы в прежние времена, в первой половине 20 века, были резко против миграции — это уж потом левое движение стало не про защиту прав трудящихся, а про защиту прав всех угнетенных на свете.
О полноценной интеграции или ассимиляции в общество тоже, конечно, в таком случае говорить не приходится, хотя шведский язык вьетнамцы, как я понимаю, все-таки учат. Но в остальном так и живут и будут жить обособленно, с местными взаимодействовать только по необходимости. Проблем создавать, конечно, не создают, но все-таки это выглядит больше похоже на полурабскую жизнь мигрантов в каких-нибудь ОАЭ или Сингапуре, чем западные идеалы иммиграции, что-де все интегрируются, и станут обычные граждане, совсем как финны/финношведы.
5. Здесь примечательно еще то, что по большому счету речь идет не об эксплуатации мигрантов плохими финнами-расистами, а об эксплуатации мигрантами друг друга (хотя, конечно, фермеры тоже наверняка в восторге от таких покорных работников). В тех уголовных делах подозреваемыми были вьетнамцы же-организаторы такой миграции, ну кроме одного дела, где фермер себе девушку из Вьетнама таким образом привез через тех же организаторов, а это уже другая статья, с сексуальной эксплуатацией. А так с точки зрения предпринимателя он просто приходит к этим организаторам и говорит, что ему нужен человек, и ему этого человека находят без лишних вопросов. А, например, в других подобных нашумевших делах, с этническими ресторанами, финны и вовсе никак не участвуют, там и сами владельцы бизнесов — мигранты. Мигрант-то гораздо лучше коренного жителя страны понимает, как именно лучше всего надавить на другого мигранта или наебать его.
В целом, конечно, в масштабах страны данная конкретная ситуация не очень значима, выращивание помидоров и огурцов — все-таки достаточно нишевая вещь, и Нерпес был ею известен даже до мигрантов, так что я не говорю, что в Нерпесе происходит какая-то важная трагедия и нужно все это прекратить — но это хороший пример того, как на практике выглядит более-менее массовая низкоквалифицированная рабочая миграция и почему я думаю, что из высказываемых многими политиками (причем как левыми, которые за справедливость типа, так и правыми, которые лоббируют интересы крупного бизнеса) идей вроде "нам нужно по 50 тыс. трудовых мигрантов в год" не выйдет ничего хорошего, даже если действительно будет возможность в нужных объемах ввозить подобных работящих и неприхотливых мигрантов.
6. Но не будем более об этом и продолжим осмотр Нерпеса. Визуально тут, конечно, обычная шведоязычная глубинка, если не присматриваться к лицам прохожих (а прохожих я не снимаю крупным планом) и к тому, что тут сразу несколько азиатских ресторанчиков в центре. Правда, ресторанчики-то я как раз все и пропустил, когда снимал тут.
7. На городской администрации (Нерпес официально объявил себя городом в 1993 — в наши дни звание города может взять любой муниципалитет, и в правовом отношении статус города от сельского муниципалитета ничем не отличается; у меня его городом звать язык не поворачивается все же) романтичный герб — крылатое сердце — на самом деле не сердце, а листик такой формы.
Мотивы герба исторические — когда-то в 17 веке у Нерпеса была печать с сердцем, а потом в 19 веке — с утками. Нерпес — старая волость — одна из трех старейших на территории современной области Остроботния; впервые он упоминается в письменных источниках в 1331. На юге Остроботнии был Нерпес, в центре, на месте современной Ваасы — Мустасаари, на севере — Педерсёре. На относившихся изначально к Нерпесу землях были когда-то основаны города Кристинестад и Каскинен; также от Нерпеса в свое время отделились волости Бергё и Петалакс (ныне относятся к Малаксу), Корснес, Теува, Карийоки, Исойоки, Лаппфьерд, Чокк, Сидебю (последние три ныне часть Кристинестада), а также Эвермарк и Пёртом, которые в 1973 были присоединены обратно к Нерпесу. О таких самых старых изначальных волостях, от которых отделилось со временем множество других, говорят emäpitäjä — "мать-волость".
Город Каскинен (Kaskinen) или Каскё (Kaskö), в частности, находится всего в 10 км к югу от поселка Нерпес, и является самым маленьким городом Финляндии — всего лишь около 1250 человек — хотя, в отличие от Нерпеса, это полноценный достаточно старый город, основан в конце 18 века именно как город. Каскинен испытывает в наши дни тяжелые финансовые проблемы, и, скорее всего, в обозримом будущем будет вынужден присоединиться обратно к намного более крупному Нерпесу (в 2019 уже рассматривался вопрос о муниципальном слиянии, но тогда в Каскинене отклонили). Это в таком случае будет первый в Финляндии случай ликвидации "старого города" как независимого муниципалитета. Про Каскинен я писал с полгода назад.
8. Местная церковь тоже старая, почти средневековая, ок. 1550-1555. Но уже не голый грубый "серый камень", как в классических финских средневековых церквях — церковь расширяли неоднократно, со временем оштукатурили и пристроили деревянный шпиль.
9. Как водится, отдельно стоящая колокольня более поздняя, 18 века.
10. Но церковь ладно; гораздо более уникальная достопримечательность — т. н. церковные конюшни (kirkkotallit). Конюшни строились с довольно простой целью, чтобы приезжающие на богослужение издали крестьяне могли "припарковать" свою лошадь, а при необходимости и переодеться, переночевать, хранить какие-то вещи. Подобные места гораздо более характерны для Северной Швеции, и там обычно постройки были чуть более капитальные, с окнами и предназначенные в первую очередь для людей, а не лошадей — "церковные городки" (kyrkstad). Я такие места показывал не раз: Гаммельстад под Лулео (аж целый объект Всемирного насления ЮНЕСКО), Эйебюн под Питео, а также в Арвидсъяуре есть совсем необычный "лопарский городок".
На Западную Финляндию и особенно Остроботнию подобная традиция тоже распространилась, но тут "городки" были поскромнее и до наших дней сохранились совсем плохо, и их постройки если где-то и остались, то в единичных количествах. Например, в селе Крунубю на севере шведоязычной Остроботнии есть несколько хижин "церковного городка", перестроенных и плохо узнаваемых уже, а в селе Лаппи под Раумой — несколько конюшен. Уж не знаю, почему именно в Нерпесе сохранились так хорошо — аж около 150 штук! А было когда-то вообще до 300-400. Но получилась уникальная для Финляндии достопримечательность в итоге. Большинство конюшен построены в 19 веке, сейчас, по-видимому, особо никак не используются.
11. Воинское кладбище, которое я у церкви всегда снимаю, в этот раз как-то пропустил, а может, спутал с воинским памятником вот этот — памятник эмигрантам — выходцам из Нерпеса, похороненным на чужбине. Не очень понятно, это установлено в честь эмигрантов в Америку или в Швецию — и то, и другое вполне возможно, а табличка ясности не дает.
12. Усадьба священника, по всей видимости.
13. Типичный мелкий местный музей в амбаре.
14. Еще памятник уже чуть поодаль от церкви — труду ушедших поколений. Сложно в шведоязычных регионах, даже надпись на памятнике не всегда можно разобрать, хотя письменный шведский я местами мало-мальски таки понимаю. Поэтому и не так интересно детально исследовать Швецию, не говоря уж о других странах — без языка ты ни про одну страну не поймешь вообще ничего. Конечно, надо шведский тоже учить, тем более, что живу теперь в муниципалитете со шведоязычным большинством, но времени/мотивации все-таки маловато :)
15. Еще заметная достопримечательность поселка — музейный Новый мост (Nybro) 1842 года, красивый каменный арочный мост, 42 м, с тремя пролетами, через реку Нерпес. Мост достаточно широк и для современного движения, но все же сейчас основные дороги пересекают реку по другим мостам.
16. По небольшой реке Нерпес (Närpes å) поселок и получил свое название. Впрочем, скорее всего, изначальное название было все-таки финское Närpiö; в верховьях, в районе села Юрва, уже в финскоязычных краях, река зовется Нярвийоки (Närvijoki, фин. диал. Скупая река), так что Närvijoki > Närviö > Närpiö > швед. Närpes.
Река, хоть и не очень большая и загрязненная сельским хозяйством, служит человеку, а именно является источником воды для Каскиненского комбината (хотя пущенный в 1977 изначальный целлюлозный комбинат уже закрылся в 2009, и сейчас остался только значительно более скромный завод химической целлюлозной массы, BCTMP). Для этого в 1970-х построили две дамбы; первую — в истоках Нерпеса, на крупном болоте Леванева между селами Лайхия и Юрва; образовалось водохранилище Киви- и Левалампи (Kivi- ja Levalammen tekojärvi) размерами 5x2 км, которое используется для регулирования реки. А через маленький залив Вестерфьерден на побережье Ботнического залива, куда река впадает где-то в 7-8 км южнее поселка, построили дамбу, по которой заодно проложили новую дорогу на Каскинен, в обход центра Нерпеса, и эта дамба превратила залив в бассейн пресной воды, откуда ее и берет комбинат; с морем бассейн соединен лишь одним небольшим шлюзом. Подобным образом в бассейны пресной воды, то есть по сути в озера, были в свое время превращены и некоторые другие участки Ботнического побережья Финляндии; самые крупные — пара образованных архипелагами, к северу от Уусикаупунки и в районе Ларсмо между Якобстадом и Кокколой (т. н. Архипелаг семи мостов).
17. Более ничего исторически или географически интересного в центре нет, так что пробежимся быстро.
18. Поселок разделен фактически на две части — западную Несбю, где центр, и восточную Финбю (Finby), где бывшая станция. Река Нерпес течет между этими двумя частями, а параллельно ей — старая дорога.
19. Котельная центрального отопления у этой дороги — есть и в таких относительно скромных размеров поселках центральное отопление.
20. Поля в долине Нерпеса.
21. У мостика — памятник битве у моста Финбю (slaget vid Finby bro) Финляндской войны (последней русско-шведской войны 1808-1809), состоявшейся 20.7.1808. Здесь достигло кульминации крестьянское ополчение, поднявшееся в шведоязычной Остроботнии южнее Ваасы. Вааса была уже взята русскими, в июне 1808 ее попытался отбить высадившийся в Эстерханкмо на побережье под городом шведский десант, был разгромлен, и, что для той относительно цивилизованной войны было достаточно нетипично, Ваасу после этого довольно жестоко разграбили за помощь местных жителей шведам. У свободолюбивых остроботнийцев это только повысило волю к сопротивлению, и, когда в ядре ополчения встал небольшой отряд шведской армии под командованием капитана Йулленбёгеля (Gyllenbögel) и корнета Габриэля Риддерьерта (Gabriel Ridderhjerta, 1768-1856), это ополчение численностью в несколько тысяч человек сумело достигнуть некоторых результатов, даже в плен сумме взяли несколько сотен казаков по деревням. Но в генеральном сражении тут в Нерпесе, у старого моста (находившегося тогда на Приморском тракте Ботнического залива — единственной тогда дороге вокруг всей Ботнии), ополчение было разбито и фактически прекратило существовать, а русские разорили в отместку деревни южной части Нерпеса. Памятник установлен в 1921. Про эту битву информации онлайн мало, и та почти вся только по-шведски. Надо какую-нибудь книгу уже купить с историей Финляндской войны 1808-1809, а то очень на самом деле знаковое в истории Финляндие событие, и тут в Остроботнии чуть ли не в каждом селе памятники ее сражениям, зачастую всяким мелким и малоизвестным.
22. Мост в этом месте, как я понял, смыло в половодье в 2016 — под нынешним мостом видны устои старого, и по ним видно, какой он был низкий. Впрочем, наверняка это уже все равно был не оригинальный времен 1808, да вроде тот мост крестьяне и разрушили тогда при отступлении. Новый мостик построили повыше просветом, но он остался небольшим и узким — все равно в наши дни это третьестепенная уже дорога и мост. Мост все равно зовется Старым мостом, потому что Новый — тот каменный ближе к центру, что показывал выше.
23. Хотя старые каменные мосты в старых селах в общем-то не бог весть какая редкость, даже если они и не имеют никакого особенного музейного статуса. Вот совершенно случайно заметил еле угадывающийся мост через мелкий ручей — на той же старой дороге был, по всей видимости.
24. В Финбю смотреть в остальном особенно нечего, кроме разве что бывшей станции. Нерпес был предпоследней станцией Суупохьянской ж/д (Suupohjan rata) Сейняйоки-Каскинен, линии длиной 113 км, построенной в 1909-1913. Железная дорога — больная тема для всего региона; малодеятельная линия была окончательно закрыта для движения осенью 2024 года за исключительно плохим состоянием прежде всего мостов — до этого в предыдущие годы и так уж на год-на два постоянно продлевали ей срок жизни отдельными постановлениями. Сейчас надо перестраивать с нуля по сути, но денег нет (порядка 120 млн. евро надо) и экономической целесообразности тоже; дорога использовалась только для вывоза леса с пункта погрузки в Теуве и отгрузки леса (другого) на комбинат в Каскинене, чего маловато, чтобы оправдать инвестиции, а планы по строительству нового картонного комбината в Каскинене отменили. Это довольно неудачное положение вещей прежде всего в том плане, что вдоль ж/д находится целый ряд достаточно крупных поселков, которые все мечтают хоть о рельсовом автобусе (пассажирского движения тут не было с 1960-х) — но, конечно, рельсовый автобус сам по себе тоже никогда не окупится. Ж/д, тем не менее, пока официально не ликвидируют, и надежды на какое-то будущее у нее все еще остаются, но это будет зависеть уже, наверное, лишь оттого, насколько местные политики сумеют на государственном уровне денег выгрызть.
По крайней мере, на практически всей железной дороге сохранились красивые старые вокзалы авторства Туре Хеллстрёма (Thure Hellström), архитектурой несколько отличающиеся от других деревянных вокзалов Финляндии. Тут и вообще в идеальном состоянии, по крайней мере на момент фото; не знаю, для чего здание используется сейчас — на карте отмечено, как коммерческая недвижимость. Путевое же развитие станции почти полностью разобрано.
25. В Нерпесе, как и в соседнем с севера Корснесе, можно заметить, что, как правило, в указателях направлений на дорожных знаках используется только шведский язык, без финского — вот тут только Centrum ("Центр") есть, например, а финского Keskusta нет. Тем не менее, Нерпес в наше время тоже считается двуязычным муниципалитетом — собственно, он оставался во всей Континентальной Финляндии последним полностью шведскоязычным муниципалитетом, и статус двуязычного принял с 2016; годом раньше как раз сдались такие шведоязычные бастионы, как Корснес и находящийся на архипелаге между Якобстадом и Кокколой Ларсмо (Луото), главная финская цитадель консервативного лестадианского движения в церкви. Теперь в Финляндии остаются юридически полностью шведоязычными только Аландские острова.
На самом деле Нерпес никто не заставлял становиться двуязычным; муниципалитет должен считаться двуязычным, если доля языка меньшинства (финского или шведского) в нем не менее 8% либо 3 тыс. человек, однако в Нерпесе она остается лишь 4.9% и менее 500 человек. Но любой муниципалитет имеет право добровольно объявить себя двуязычным в любом случае, и Нерпес решил так сделать в свое время, потому что двуязычным муниципалитетам дают надбавку к гос. субсидии (valtionosuus) :) Реально двуязычностью тут особо не пахнет, хотя, например, официальный сайт все-таки на финский в основном перевели.
Что же касается шведского языка в Нерпесе, то нерпесское наречие обычно считается самым экзотическим и сложным для понимания диалектом шведского из всех, на которых говорят в Финляндии. Иногда утверждают, что нерпесский шведский похож на средневековый, хотя вроде бы это не особо соответствует действительности. Шведский язык Остроботнии вообще отличается большим разнообразием нетривиальных диалектов — весной 2025 как раз прославился диалект из Вёро, севернее Ваасы — местная группа KAJ выступила на Евровидении (причем от Швеции) с песней Bara Bada Bastu на вёросском наречии, хотя, к нашему всеобщему разочарованию, заняли в итоге лишь четвертое место.
26. На стороне Финбю находится также школьный комплекс, включая гимназию, ПТУ, а также, на фото, и плавательный бассейн.
27. На окраине Нерпеса, на выезде в сторону Каскинена, есть небольшой музей-скансен (с историческими сельскими постройками), Эйскугспаркен (Öjskogsparken), но туда я не заезжал.
28. Ну и по окрестностям теперь. Природных достопримечательностей в Нерпесе крупных нет. В частности, несмотря на довольно длинную береговую линию, отсюда у меня нет морских видов, хотя пару-тройку рыбных гаваней старых тут, конечно, можно найти. Архипелаг в этих местах довольно куцый, регулярных экскурсионных рейсов по нему нет и достопримечательностей типа маяков тоже, хотя есть один островок, Госхеллан (Gåshällan, швед. Гусиный риф) с биостанцией и возможностью переночевать.
Ну а так вот, например, местный горнолыжный центр — гора Варгбергет (Vargberget), Волчья. Совсем, конечно, небольшая, это ж плоская Остроботния — ок. 65 м над уровнем моря и 30 м над окружающей местностью. Склонов я не снял, вот лестница здоровья зато — популярная в Финляндии штука.
29. Эту гору не следует путать с другой, намного более знаменитой горой Волчьей/Варгбергет/Сусивуори, находящейся всего в 25 км южнее. Та, другая Волчья гора, почти на границе муниципалитетов Кристинестад и Карийоки, знаменита пещерой (Сусилуола, Волчья пещера), где предположительно найдены самые старые в Финляндии следы присутствия человека — времен палеолита — возможно, там жили еще неандертальцы. Впрочем, это неточно, другие ученые говорят, что найденные там каменные орудия — это просто обычные камни. Ну, до тех мест когда-нибудь дойдем, а на этой Волчьей горе, помимо склонов и лестницы, просто лесок с небольшими тропами.
30. И симпатичная смотровая вышка.
31. Видно с нее, правда, не очень много интересного. Моря не видно, угадывается вдали только полоска полей — долина реки Нерпес — и, конечно, ветряки вокруг, в Западной Финляндии в наши дни их предостаточно. На территории Нерпеса на топокарте сейчас отмечено три ветровых электростанции.
32. Два объединенных с Нерпесом еще в 1973 села, Эвермарк и Пёртом, остаются крупнейшими после самого поселка Нерпес населенными пунктами в муниципалитете. Эвермарк (Övermark, швед. Верхняя земля, фин. Ylimarkku, калька со шведского) расположен в 15 км на север от Нерпеса. Живописная деревянная розовенькая церковь — 1875 года, Теодора Гранстедта (Theodor Granstedt), тогдашнего главы Верховного управления казенных построек (Yleisten rakennusten ylihallitus), т. е. главного архитектора страны.
33. Кладбище и воинские памятники.
34. В центре Эвермарка, насколько вообще уместно по отношению к этому селу говорить о центре, стоит памятник Эдле Марии Мартенс (Edla Maria Martens, 1880-1942), пионеру (пионерке?) выращивания помидоров в Финляндии. Помидоры в стране были теоретически известны с 1870-х, впервые попытались их выращивать коммерчески в 1910-х, тоже в Нерпесе, а впервые начало что-то получаться в 1950-х, именно благодаря Эдле Мартен, садоводу и преподавателю домоводства. Информации о ней онлайн мало, и в чем конкретно ее заслуга, я не нашел, но во всяком случае свои сбережения она завещала (детей у нее не было) Садовому фонду Мартенc (Martens trädgårdsstiftelse), который продолжал содержать какое-то опытное хозяйство до 2011 года.
Памятник справа менее интересный — это просто первой (церковной) школе Эвермарка, основанной в 1674 году.
35. У детской площадки поставили бывший герб муниципалитета.
36. Еще центр Эвермарка.
37. Дорога, которая проходит через Эвермарк — тоже участок самого старого Ботнического Приморского тракта. О равнинности этих мест — долины Нерпеса — можно судить по тому факту, что участок дороги длиной в 13.5 км между Нерпесом и Эвермарком, впервые построенный в конце 18 века, тем не менее, с самого начала был абсолютно прямым, как стрела, — что довольно уникально для старых дорог Финляндии, обычно довольно дико петлявших по всевозможным скалам да меж болот. На карте в начале поста хорошо видна эта и почти параллельная ей современная дорога с юга на север, трасса 8 Пори-Вааса. Местные в свое время (конец 1950-х-начало 1960-х) даже были против строительства новой дороги, говорили, зачем деньги тратить, у нас уже хорошая же есть. Ну, хорошая-то хорошая, но даже тогда уже по возможности старались транзитный трафик выносить хотя бы из таких мелких сел.
38. На реке Нерпес в этом месте мелкие пороги.
39. Обычные симпатичные сельские пейзажи.
40. Еще небольшая природная достопримечательность Нерпеса и конкретно Эвермарка — озеро Хинъерв (Hinjärv, фин. Хинъярви, Hinjärvi). Озеро размерами примерно 5x1.5 км является ни много ни мало крупнейшим озером всей области Прибрежная (шведоязычная) Остроботния. Что и говорить, хоть Финляндия и страна озер, но к прибрежным районам это не относится :)
41. Средняя глубина озера — всего 1.5 м; зимой оно может промерзать до дна, а летом сильно перегреваться. Но и экосистема от этого получается своеобразная, и южная половина озера, с топкими берегами, является охраняемой природной территорией. Но в деревне Будбака (Bodbacka) можно выехать на пристань на берег.
42. Даже такое озеро недооценивать не стоит — на памятнике на берегу перечислены все известные утонувшие в этом озере люди, по состоянию на 1983. В 1870 в частности сразу десять человек утонуло, когда перевернулась церковная лодка.
43. Обратите внимание на желтое объявление: "СЕРЬЕЗНОЕ И ПЕРЕРЫВАНИЕ В ИЗВЕЩЕНИИ ДРЕВЕСИНЫ!" И на более маленьком, где в полном разрешении тут не разобрать — "Рыбалка разрешается с 3 сетями 30 м длинными, максимальным 3 м глубины и узлами по простой меню 55 мм. Горловья пикоморческим рыбом запрещается годовой 20.5-1.7. Пересыпать поселки". Объявления на слегка корявом русском в Финляндии не то чтобы большая редкость (даже после 2022 — не снимать же их все теперь — ну, местами все-таки сняли, конечно), но такой шедевр, с извещением древесины и пикоморческим рыбом, я больше нигде не видел ни разу. Даже интересно, как у них так получилось. (Не говоря, конечно, о том, что шансы, что сюда забредет российский турист без знания других языков, всегда были примерно нулевыми.)
44. Деревень типа Будбаки в Нерпесе много, достаточно плотно населенная сельская местность тут, но по рядовым деревням особенно не погуляешь, снимать нечего, кроме домов, а дома будешь вблизи снимать — люди насторожатся :) Ну вот тут мне понравилась, видимо, бывшая ветряная мельница, переделанная в забавный домик.
45. А вот в другой раз, осенью, проезжая случайно через деревню Рангсбю (Rangsby), увидел деревенскую церковь. Деревенские церкви (kyläkirkko), — церкви, построенные в деревнях, которые никогда не были центрами приходов/волостей/муниципалитетов, — зачастую совсем простенькие, но бывают и достаточно интересные, как эта. Информации о таких церквях может быть совсем мало, ну вот про эту нашлось, что 1921 года. В Нерпесе это вроде бы единственная деревенская церковь.
46. А самое северное в Нерпесе именно село — центр бывшего муниципалитета и бывшего же прихода — это Пёртом (Pörtom, от фин. Pirttikylä, деревня Избяная), еще в 10 км севернее от Эвермарка. Церковь 1783 года.
47. Пёртом, в отличие от Нерпеса и Эвермарка, стоит уже у современной трассы 8 Пори-Вааса.
48. Амбар у церкви оборудован традиционным для Остроботнии "убогим дедом" (vaivausukko) — статуей с прорезью в груди для сбора пожертвований.
49. Воинское кладбище совсем маленькое.
50. Усадьба священника.
51. Для любителей неприметных груд камней в лесу висит старая карта известных археологических памятников Пёртома, концентрация коих тут, по-видимому, выше среднего. А рядом объявление вообще с 2012 висит о каких-то выставках и лекциях по геологии в близлежащей, но уже за пределами Нерпеса и финскоязычной, Юрве.
52. Здесь услуг еще меньше осталось, чем в Эвермарке (в частности магазина вроде нет), и в центре села показывать совсем нечего. Я полагаю, де-факто центром цивилизации сейчас служит заправка у трассы.
53. На окраине села есть очередной краеведческий музей, где я не был. Слева виден старый каменный километровый столб — вдоль этого участка дороги Пори-Вааса они остались массово.
54. Еще один памятник труду прошлых поколений на месте, где были когда-то старые церковь и кладбище.
55. А из природы тут есть небольшая, но довольно приятная тропка от окраины села берегом реки Нерпес. У реки тут уже верховья, она тут мелкая, но течет довольно весело, образуя несколько островков и пороги под названием Эркласфорсен, а соответственно сама тропа зовется Erklasstigen.
56. Прогулка вдоль речушки.
57. Почти сразу дома вдоль берега сменяются полями.
58. В полях у нас, если не ошибаюсь, ячмень — самая распространенная зерновая культура Остроботнии.
59. Кончается тропа на кладбище с маленькой часовенкой.
60. Здесь в глаза бросился памятник карельским эвакуантам из Яаккимы (Jaakkima), умершим в Пёртоме в 1944-1948. Эвакуантов из этого села Приладожья — находившегося рядом с местечком Лахденпохья, которое при финнах было довольно незначительным населенным пунктом, меньше Яаккимы — селили в Южной и примыкающей к ней Прибрежной Остроботнии; я показывал колокола из Яаккимской церкви, установленные на кладбище в соседней Теуве.
61. В село возвращаемся красивой полевой дорогой.
62. В стороне от которой видим вездесущие нерпесские теплицы в последний, на сегодня, раз.