В обсуждениях Зимней войны 1939–1940 гг. в русскоязычном Интернете, можно нередко встретить аргумент "мы просто забрали у финнов землю, которую им (глупый, расточительный) царь подарил". Естественно, аргумент довольно абсурден. Владение этой территорией на сто лет больше вряд ли дает какие–либо особые моральные права на нее, а культурно и этнически до 1940 года Карельский перешеек и Северное Приладожье были ~100% финскими уже много веков. Советской стороной этот аргумент никогда и не высказывался, это изобретение современного патриотического дискурса.
Но помимо всего этого, в истории есть любопытный и малоизвестный факт, связанный с этими землями: на самом деле Финляндия, в период своей автономии, за существенные площади на Карельском перешейке и в Приладожье была вынуждена еще и заплатить из своего кармана!
Речь идет о так называемых донационных, или жалованных землях (по–фински lahjoitusmaat). После того, как в Великой Северной войне Россия полностью оккупировала Финляндию, еще с 1710 года Петр I начал раздавать своим соратникам (в том числе Чернышеву, де Геннину, Мусину–Пушкину, Вейде, Крюйсу, Матвееву, Апраксину, Нарышкину, Самарину, и, конечно, Меншикову) земли на Перешейке и в Приладожье. Изначально условия такого жалования были весьма ограничены. Земля, с деревнями и крестьянами, давалась во временное пользование, не могла наследоваться или продаваться, и должна была быть возвращена обратно по истечение определенного срока. Для крестьян на этой земле был установлен строго определенный (и довольно легкий) оброк, треть которого помещик–донатарий должен был выплатить в российскую казну, а остаток оставить себе.
Ближе к концу войны, когда уже можно было представить, какие именно территориальные приобретения получит Россия, Петр I своим указом аннулировал донационный режим для земель северо–западнее линии Выборг–Кексгольм (Приозерск). В 1721 году был заключен мир, по которому России отходила, в числе прочего, так называемая "Старая Финляндия" (районы Выборга, Кексгольма и Сортавалы), а в 1728 году было окончательно закреплен режим администрации и налогообложения на новых территориях, который в значительной степени унифицировал этот режим не только для Старой Финляндии, но и для Лифляндии и Эстляндии.
Согласно указу 1728 года, для крестьян Старой Финляндии возвращался шведский режим налогообложения (земельный и подушный налог), а также сохранялась лютеранская вера и все шведские законы и обычаи. На донационных землях, которые продолжали раздаваться за заслуги и после войны (в том числе и на дополнительных присоединенных в 1743 году территориях — под Лаппеенрантой, Хаминой, Савонлинной), налоги просто делились между помещиком и казной, на остальных — целиком шли в казну.
Ничего дурного в таком режиме в общем–то не было. Но довольно быстро реальные права донатариев начали увеличиваться. Уже в 1730–х и особенно с 1740–х годов донационные земли стали раздавать с формулировкой "в вечное и потомственное владение". Положение финских крестьян на этих землях на шаг приблизилось к крепостному; хотя помещик и не имел права произвольно менять их подати, но земля и все, что на ней находится, теперь была в его полной собственности.
Эту собственность можно было не только наследовать, но и продавать, чем помещики стали пользоваться. Изначальными донатариями были богатейшие люди страны, у которых и без того были обширные земельные владения в остальной России, и скудные донационные земли Старой Финляндии для них были приятным бонусом, не более; туда отправляли управляющего, да по большому счету и оставляли все на самотек. Но ко второй половине 18 века эти земли начали перепродавать значительно более мелким дворянам, а то и вовсе купечеству, и они уже были куда более кровно заинтересованы выжать из этих земель все, что можно. Иногда владельцы пытались получить ссуду под залог крестьянских душ — широко распространенная в те годы практика — но в итоге суды, а в 1787 и Сенат, постановили, что такие ссуды незаконны, так как крестьяне Старой Финляндии все–таки не были крепостными.
Донатарии, особенно новые владельцы, многие из которых помимо сельского хозяйства также строили на своих землях лесопилки, начали активно возмущаться невозможностью увеличить трудовую повинность крестьян. В 1770–1780–х выход из ограничений указа 1728 года был найден: раз в Старой Финляндии в основном сохранялись шведские законы, то по шведским законам ситуацию рассматривать и надо, и по шведским законам донационные земли были бы наследственными фрельзами, а крестьяне на них — арендаторами, с которыми каждые 6 лет помещик должен был заключать налоговый контракт. А уж в этом контракте он имел право написать все, что угодно, и установить любой оброк и барщину. Корона на такую интерпретацию согласилась, оговорив, что контракты должны были утверждаться в местных судах. Это тоже было не очень удобно для дворян, и в итоге они нередко занимались откровенным вымогательством, требуя от крестьян подписать контракт под угрозой выселения с их наделов. Под конец 18 века это вылилось в то, что в Старой Финляндии стали нередкими крестьянские волнения и бунты, для подавления которых приходилось прибегать и к военной силе.
Александр I, как известно, не был большим поклонником крепостного права; сочувствовал он и положению донационных крестьян. Это и было одним из мотивов присоединения Старой Финляндии к завоеванной в 1809 году Новой, инициатором которого стал шведский генерал, граф Армфельт, перешедший на русскую службу. Благодаря Александру I, Армфельту и Сперанскому с 1812 году Старая Финляндия и была объявлена Выборгским леном (провинцией) Великого княжества Финляндского. В отношении донационных земель это в числе прочего означало отмену налоговых контрактов и возврат к нормам 1728 года. "Оттепель" для донационных крестьян продлилась недолго; вопрос с ними не был решен окончательно до смерти Александра I, а Николай I в 1826 году издал манифест, решивший вопрос очень просто: донатарии — полноправные владельцы земли, а крестьяне — арендаторы, которым донатарий может диктовать любые условия, а также наказывать при отступлении от них.
В итоге положение донационных крестьян, при формальном сохранении личной свободы, де–факто приблизилось к положению крепостных. Крестьянские восстания ожесточились еще больше; особо выделяется восстание в Салми (близ совр. Питкяранты) в 1831 году, где на землях, проданных графиней Орловой–Чесменской купцам Громовым, доведенные до отчаяния повинностями и эпидемией холеры крестьяне сожгли заживо ленсмана (чиновника). За это 93 крестьянина были приговорены к смертной казни, указом царя замененной каторгой в Сибири, и еще около 50 получили другие наказания.
И совсем абсурдной ситуация стала после отмены крепостного права в остальной России; финские донационные крестьяне де–факто оставались в худшем положении, чем российские в метрополии. В 1863 году по указу Александра II был созван финляндский сейм – впервые за 54 года — с того самого Боргосского сейма, где было провозглашено присоединение Финляндии к России. Император вынес на обсуждение сейма целых 50 вопросов — много чего за 54 года накопилось — и одним из них было решение вопроса с донационными землями. Заседавший несколько месяцев сейм согласился произвести полный выкуп остававшихся донационных земель. Организацией и финансированием этого процесса занималась целиком Финляндия; Александр II лишь дал свое одобрение.
Для крестьян это все равно не было бесплатно; Великое княжество Финляндское, начиная с 1867 года, сначала выкупало земли у их владельцев–донатариев, а потом давало крестьянам возможность выкупить эти земли, в свою очередь, в свою собственность, в рассрочку на 40 лет.
Порядка 10 тыс. кв. км земли было выкуплено в таком порядке, или примерно 1/3 всей площади Выборгского лена. На этой земле проживали 76 тыс. крестьян. На выкуп было потрачено 12 млн. финских марок. Эту сумму можно сравнить со стоимостью строительства двух финских мегапроектов этой же эпохи, Сайменского канала (13 млн. марок) и железной дороги между Финляндией и Петербургом (27.5 млн. марок).
Выкуп земли крестьянами продолжался много десятилетий; последние участки бывших донационных земель перешли в собственность крестьян уже при независимой Финляндии, в 1920–х годах. И, как мы знаем, уже через двадцать лет они потеряли их вновь, уже насовсем. Почти все бывшие донационные земли находились на территории, отчужденной в пользу СССР после войн 1939–1940 и 1941–1944; на современной территори Финляндии осталась всего одна бывшая донационная усадьба, в местечке Коитсанлахти в Париккале.
Так что порядка 30–40% из потерянных Финляндией земель "царским подарком" назвать никак нельзя — за них в конце 19–начале 20 веков было уплачено в полной мере.
На карте изображено состояние выкупа донационных земель на 1910 год. Темно–красные — выкупленные государством, розовые — еще не выкупленные, светло–розовые — выкупленные без помощи государства. Источник: http://www.antinseuraajat.net (сайт о династии Сеппяненов из Муолаа, совр. Правдино)