Город Вааса на западном побережье Финляндии оставался вдалеке от линий фронта Зимней войны 1939-1940 и Войны-Продолжения 1941-1944 годов (хотя в Зимнюю войну все же пережил шесть советских бомбардировок). Но есть в нем такое угрюмое напоминание о давней войне, как памятник 75 советским военнопленным, погибшим в 24-м Ваасанском штрафном лагере в 1942-1944 годах. Он находится на маленьком Каппелинмякском православном кладбище на самом краю города. Хотя я как-то раз уже видел это кладбище, памятник я тогда не заметил (он выглядит как обычная могила, особенно зимой и издали), и прочитал о нем лишь совсем недавно в блоге о Ваасе Vaasa ennen ja nyt (Вааса раньше и сейчас), который поддерживает Ассоциация жителей центра Ваасы (Vaasan kantakaupungin asukasyhdistys ry).
Лагерь номер 24 изначально был открыт 25.6.1942 в совершенно другой части страны, у болота Рийтасенсуо близ поселка Керимяки, не очень далеко от города Савонлинна в Восточной Финляндии. Но в начале 1943 года его перенесли в Ваасу. Лагерные бараки соорудили в лесу Надворного суда (Hovioikeudenmetsä) в районе Старая Вааса (Vanha Vaasa) на окраине города — старом лесу, который многое успел повидать на своем веку. Лагерь был открыт как штрафной и предназначен для "хулиганов": пленных, ранее пытавшихся бежать, отказывавшихся работать, политруков и подозреваемых в шпионаже или диверсиях. С изначального количества в 427 человек население лагеря в Старой Ваасе и его отделений в Хельсингбю/Тёлбю и Исокюрё к 1944 году выросло до более 1000, а в последние месяцы войны резко подскочило до 3500. Будучи штрафным лагерем, он предназначался только для военнопленных и только для взрослых мужчин — женщин и мальчиков в такие не отправляли.
Условия в лагере были крайне жесткими, как и можно ожидать от штрафного лагеря. Пленных не пытали и не убивали за просто так, но жестокие публичные порки (25 ударов по спине, розгами из пучка медной или стальной проволоки, привязанного к палке) были наказаниями за малейшие проступки, типа спрятанной пайки хлеба или неотдачи чести офицеру. Старались, однако, никого не покалечить — пленные должны были работать, в основном на строительстве аэродрома неподалеку (ныне действующий аэропорт Ваасы) и дорог в этом районе. Расстреляно было лишь 12 человек, но намного больше умерло от голода, болезней и истощения от непосильного труда, в основном в 1942 году. Некоторым пленным, однако, повезло стать батраками на хуторах местных фермеров; это была большая удача, условия такого труда были несравнимо легче.
Много позже, когда стало возможно говорить о таких вещах более открыто, бывший заключенный Ваасанского лагеря по имени Николай Дьяков опубликовал книгу о том, что ему довелось пережить. Она кем-то отсканирована и выложена онлайн. Книга крайне интересна. Автор был ранен и попал в плен в Беломорской Карелии уже в августе 1941, и за всю войну пережил в Финляндии всякое (госпитали в Куусамо и Кокколе; лагерь в Карвии; рудник в Хямеэнкюрё; снова лагерь в Карвии; труд батрака в Карвии; лагерь в Кеми; тюрьма в Рованиеми; снова лагерь в Кеми; попытка побега через леса Перяпохьолы; поимка и лагерь в Ваасе и его отделение в Хельсингбю; конец войны и возвращение в СССР — где, как автор недвусмысленно намекает, его тоже ждали лагеря). Он рассказывает о множестве людей, с которыми ему довелось столкнуться — другими пленными, финнами, и на удивление многими русскими эмигрантами, бежавшими в Финляндию или оставшимися там после Октябрьской революции, будь то по своей воле или по нужде.
Воспринимать книгу буквально все же не стоит. По-видимому она была выпущена где-то в 1989-1991, и помимо прочего является еще и своеобразным памятником позднесоветской эпохи; Дьяков уже совершенно не стесняется критиковать Сталина, сталинские репрессии, и часто и много рассказывает, как он и другие пленные до войны пострадали от них; также он иногда упоминает, что верующий, и пишет о религии, хотя и немного — вряд ли в более ранние годы такое было бы приемлемо. Однако картину самой Финляндии он рисует неуклюже-пропагандистскую до комичности. С одной стороны, конечно же, злая и фашистская верхушка Финляндии — кровавое трио Таннер-Рюти-Маннергейм — которые и являются единственными виновниками всей войны; и их прислужники-жестокие шюцкоровцы. С другой — угнетаемые простые финны, рабочие, медсестры и так далее, и большинство из них тайно сочувствует идеям коммунизма. Зимняя война упоминается лишь несколько раз и вскользь, и, по мнению автора, произошла из-за того, что СССР предложил Финляндии совершенно справедливый и честный договор, а финские власти отказались его принимать, потому что у них руки чесались повоевать. Но если закрыть глаза на пропаганду (и кто знает, является ли она искренней точкой зрения автора, или он был вынужден разбавить ей книгу, чтобы та вообще вышла в свет), большинство финнов в книге весьма симпатичные персонажи, да и самой Финляндией Дьяков явно довольно-таки проникся. Фактическая сторона книги выглядит весьма правдоподобно, из того, что я знаю о тех годах; и география всех событий описана прекрасно, настолько, что я сразу же без труда нашел на современной карте шахту и хутор, где работал Дьяков. Условия в этих местах (где ему пришлось по сути просто заниматься обыкновенной физической работой) и в госпиталях (где к нему относились с изрядным состраданием) очень резко отличались от собственно лагерей — с жестокой охраной, холодом, голодом, грязью, кровью и пленными, мрущими как мухи.
Но вернемся к Ваасанскому лагерю. Погибших в нем хоронили на Каппелинмякском православном кладбище в паре километров на север. На нем хоронили еще офицеров русского гарнизона в эпоху Великого княжества Финляндского, и продолжают хоронить российских иммигрантов по сей день. Безымянные могилки в 1954 году заменили общим памятником; нынешний вроде бы еще уже вторая его версия. Мне кажется весьма примечательным, что даже имена погибших уже тогда сохранились и были перечислены на памятнике. Правда, долгое время было известно лишь 63 из 75 имен; последняя и самая актуальная версия документов со списками погибших с войны не сохранилась. Последние имена были установлены относительно недавно, скорее всего, с помощью российских историков или активистов. Лагерь хорошо известен и финским историкам. Например, в 2000 году некто Петтери Сюрьямяки из Университета Ювяскюля написал о нем дипломную работу, где весьма скрупулезно собрал всю имеющуюся информацию об истории ваасанского лагеря и условиях в нем, а в 2013 году Арво Мюллюмяки написал о нем более популярную книгу.
Братская могила осталась практически единственным видимым свидетельством существования лагеря. Фундаменты бараков еще можно найти в лесу Надворного суда, но надо знать, где искать (я не знаю). В прошлом году лес (площадью 30.6 га) в честь 100-летия Финляндии был объявлен охраняемой природной территорией, наряду с двумя другими территориями в пределах Ваасы. Скорее всего, в обозримом будущем в нем проложат официальную природную тропу с информационными стендами.
Не далее чем вчера вышла новость о том, что собраны и установлены на памятнике списки погибших в крупнейшем лагере военнопленных в Финляндии, под Пиексямяки — там похоронено 2797 человек. Всего через финские лагеря прошло 64188 советских военнопленных. 16700 из них погибли там.
Список похороненных в братской могиле.
Плюс одно имя. В списке выше нет, по-видимому, кого-то неучтенного еще нашли.
Вид с улицы на Каппелинмякское православное кладбище. Эта часть Ваасы называется Ристинумми (Ristinummi, фин. Крестовая пустошь). Рядом находятся еще два кладбища — большое лютеранское и маленькое странноватое мусульманское/атеистическое.
В паре километров отсюда — лес Надворного суда. Красивый еловый лес с большим количеством огромных мшистых валунов — характерный для ближайших окрестностей Ваасы.
Лес называется в честь здания старого надворного (апелляционного) суда. Один из самых старых надворных судов в Финляндии (существовавший с 18 века) стал одним из буквально нескольких зданий, уцелевших в большом пожаре в Ваасе в 1852 году. Вместо того, чтобы отстроить город (тогда еще довольно крошечный) снова после пожара, его решили перенести на 6 км на северо-запад, в место, которое к тому времени стало намного более пригодно для устройства гавани (как и везде на Ботническом побережье, уровень моря под Ваасой быстро опускается, на 1 см/год, из-за послеледникового подъема земной коры, и старые гавани со временем приходят в негодность). Скорее всего, поэтому старый лес рядом (и руины Старой Ваасы) и сохранился по сей день. Сам надворный суд тоже переехал в новую Ваасу, а старое здание перестроили в церковь Корсхольмского прихода. Лес Надворного суда простирается на восток и юг от него.